Другие чувствуют прилив сил, третьим начинает казаться, что их вера словно бы обновляется, добавила леди-гид. Кое-кто думает, что эта позитивно направленная энергия исходит от какого-то древнего предмета, который где-то тут спрятан. Но большинство друзей монастыря не склонны искать что-то конкретное за тем, что наполняет плоть силой и исцеляет душевные раны.
Закончив эту, очевидно, неоднократно повторяемую тираду, мать-командирша гордо выпрямилась с видом уверенного в себе человека, который всегда говорит только то, что доподлинно ему известно, и потому не страшится за свои слова. Следующее ее заявление было воистину задушевно-щемящим:
— Ученым, возможно, мои слова не пришлись бы по вкусу, но здесь, в часовне, многие и впрямь ощущают душевный подъем. Люди усматривают в этом намек на присутствие чего-то божественного. Я скажу вам, что это за присутствие. Его источник — добро, защищенность, любовь.
«Заснуть бы. Ну просто прикрыть глаза. Всего на миг, на минутку…»
Сабби пихнула его локтем. Экскурсоводша вела группу к выходу. Сколько-то минут пребывания в лучах разлитой вокруг благости, видимо, подошли к концу. Он послушно встал и двинулся за остальными.
Под монастырскими стенами их маленькая группа быстро рассыпалась.
— Итак, сплошное оздоровление, — сказал Гил. — Я ничего такого почему-то не ощутил.
— Может, мы просто не верим, — ответила, пожав плечами, Сабби. — А так приятно было бы обрести эту веру, — задумчиво присовокупила она.
— Я предпочитаю реальность, — заметил Гил.
— Да, кстати о реальности, нам с тобой надо бы…
— Я знаю, где гобелен, — перебил ее Гил.
— Где? — взволновалась она.
— Там, в кладовой с остальными коврами.
— И как он выглядит? — спросила Сабби.
— Не знаю. Там их около полусотни, — ответил Гил.
Она ущипнула его. Больно, за мягкое предплечье.
— Это совсем не смешно.
— Эй! Не делай так больше! — взвыл он.
— Тогда перестань так шутить, — фыркнула Сабби. — А теперь отвечай, как ты определишь, какой ковер наш?
— Людям следует доверять, — ответил он, потирая больное место.
В сумерках они вернулись в город. По каменистой, но немощеной кратчайшей дороге через поля. Оба хранили молчание. Оба старались запомнить путь, которым придется воспользоваться, возвращаясь к монастырю. Тонкий серпик луны не отбрасывал света.