В один из таких дней, вернувшись из города в подвальчик, она уловила незнакомый сладковатый запах, плавно растекшийся по углам. Дик сидел за столом. Рита взглянула в его глаза и ужаснулась: он был где-то совсем, совсем далеко.
— Дик, – тронула его за плечо.
— Кошка пришла, – улыбнулся Дик и уткнулся головой ей в грудь.
— Чем здесь пахнет? – спросила Рита, ласково перебирая его черные волосы.
— Травой... Как замечательно пахнет травой... Мне удалось достать немного. Покурим?
Дик отодвинулся и взял со стола папиросу:
— Ты пробовала когда-нибудь?
— Нет, – покачала головой Рита и села напротив.
— Затягиваешься так глубоко, как можешь, и потом держишь в себе до тех пор, пока не поймешь, что вот-вот задохнешься. Врубилась?
— Да, – сказала Рита.
Дик прикурил, и по комнате расплылся тот самый приторный, сладковатый запах. Ноздри Риты дрогнули. Она внимательно следила за Диком и, когда он передал ей папиросу, попробовала повторить его затяжку. Дым был теплый и мягкий, как свернувшийся в клубок котенок. Рита замерла, не дыша, и словно наяву увидела, как этот мягкий белый дым осторожно вползает в ее голову и растекается там по всем извилинам и отросткам... Спазм в горле заставил ее выдохнуть остатки дыма, она кашлянула и передала папиросу Дику. Еще пара затяжек, и ноги стали совсем ватными, и голова совсем не хотела держаться прямо, а все время клонилась куда-то вбок. Рита медленно сползла со стула и прислонилась лбом к холодной стене.
— Тебе плохо? – спросил Дик, глядя на нее откуда-то совсем издалека совершенно пустыми глазами. Вернее, даже не глазами, а некими приспособлениями для виденья вместо глаз.
— Нет, – сказала Рита и, откинувшись, легла на узкий матрасик у стены. – Мне очень хорошо.
Она сама не слышала своих слов.
Как-то весело бежала по тропинке,
Сочиняя на ходу картинки...
Цветные, серые и черные, белые,
Золотые и некие еще, фиолетовые...
Увидим, что скажут, увидев, что вышел,
Спины кругом, кайф все выше,
Будь самим собой, тебя никто не слышит...
Пришедший день, как бред и лень,
И свет, а ночь...
Ночью свет звезд и воющий вопль,
Вопль-стон зовет, не зовет,
Манит, пропадает, возникает снова и, всплывая,
Свистит и играет...
Дверь живая бьет под зад пинком пружины,
А в глазах – картинки, фиолетовые картины...
Стены, тины, Селестины, паруса и парусины...
Скажи, уважь, как блажь,
Мимолетное виденье, снисхожденье, провиденье,
Сэр-случай как лучше диктует законы,
Законы вне дома, замученный, лучший...
Потерянно время течет между пальцев,
Ломаются руки и шеи страдальцев,
Борцов за идею, невидимых фронту,