— Горят все свечи! – приказал Дик, и свечи вспыхнули ярким огнем. Но большой зал был холоден и мрачен, а колебание теней на стенах внушало робость и страх.
— Танцуют все! – заорал Дик, и во всех углах зала вспыхнули факела.
Заскользили по паркету пола стройные ножки молоденьких ведьм; зашаркали копытами, умильно вытянув хвосты, кавалеры-черти; зашуршали, свиваясь в жгуты и поднимаясь к самому потолку, серебряные тела змей; застучали деревянными клюками тысячелетние колдуньи. Ополоумевший от восторга, носился под потолком маленький дракончик, балуясь и стреляя по сторонам струйками огня... Лишь угол, в котором находились массивный стол с креслом и огромное зеркало, был темен и мрачен по-прежнему.
— Я хочу танцевать с Сатаной! – сказала Рита.
— Я приглашаю вас, – встал перед ней Дик.
Они закружились в сумасшедшем вальсе, касаясь друг друга безумием душ, шепча бессвязные дикие фразы. Рита вдруг почувствовала, что ее ноги оторвались от пола. Дик стал как-то выше и шире в плечах, он сдернул с глаз черные очки, и Рита утонула в огне его пустых глазниц. Ей стало страшно. А музыка все кружила и кружила их в бешеном танце. Стали падать шторы с окон, полетели на черный паркет свечи, завертелись, сужаясь, стены и потолок... Рука Дика заскользила по ее груди и наткнулась на тонкий серебряный холод крестика. Дик легко прыгнул на пол, подхватил Риту и, как к алтарю, подвел ее к огромному зеркалу:
— Согласна ли ты, Кошка, взять в мужья самого Дикого из Дикарей со всеми его песнями, мыслями и делами?
— Да, – засмеялась Рита, любуясь своим отражением в зеркале.
— Согласен ли самый Дикий из Дикарей взять в жены Кошку со всеми ее желаньями, мыслями и делами?
— Да, – сам себе ответил Дик и повернулся к Рите. – Вместо колец, по причине отсутствия таковых, меняемся цепочками.
Рита расстегнула застежку и, любуясь глазами Дика, поднесла крестик к его груди. Дик надел ей свою цепочку, и по телу Риты пробежала легкая дрожь. Она застегнула свою на шее Дика и не опустила руки.
— Я люблю тебя, – шепнула она.
— Вместе, – сказал Дик. – Сегодня и всегда. Навсегда сегодня.
Он засмеялся и повернул Риту к зеркалу:
— Я люблю тебя.
Рита взглянула в зеркало и замерла. Зрачки ее стали еще меньше, она до боли сжала кулаки, до синевы, до судороги в пальцах, закусила побелевшие губы и рухнула на черный пол с диким воплем, так не похожим на крик человека.
Все тело болело, сведенные суставы ныли, и дергался внутри каждый нерв, каждая клеточка организма. Рита, согнувшись в дугу, скребла ногами по земле, пересохшими губами пытаясь шептать чье-то имя, чего-то прося и моля кого-то... В нескольких шагах от нее, перед лестницей, спускавшейся к старому храму, неподвижно лежал человек. Светлые волосы разметались по земле, собрав весь мусор и грязь. Открытые глаза смотрели куда-то в небо. Из перегрызенного горла уже не текла кровь...