— У меня сегодня концерт. Придешь?
— Нет, – снова помрачнела Рита и стиснула зубы. Ее затрясло, она крепко сжала ладони, переплетая пальцы, словно впечатывая один в другой.
— Время... – прошептала она побелевшими губами, и глаза ее вмиг стали пустыми.
Как лунатик, она медленно поднялась и, не слыша криков Яна: "Что с тобой? Маленькая, что с тобой?", двинулась в коридорчик, все убыстряя шаг и стукаясь головой о деревянные балки. Ян выбежал за ней на улицу, догнал, обнял за плечи:
— Давай, я помогу тебе.
Рита дернулась и повернула к нему искаженное злобой и болью лицо:
— Я ненавижу блаженных! Твое место на паперти перед церковью с кружкой медяков и небритой рожей для пущей жалости! Буду проходить мимо – плюну в кружку! Отпустишь сей грех? Простишь?!
Ян разжал руки, гадливо вытер их о джинсы, повернулся и медленно пошел обратно. Рита злобно рассмеялась вслед и бегом бросилась к двухэтажному особняку, стоявшему неподалеку.
Она еле открыла подъезд – пальцы так сильно тряслись, что ключ никак не мог попасть в замочную скважину, – взбежала вверх по лестнице на второй этаж и распахнула дверь в свою комнату. Лихорадочно выдвинула ящик стола и не поверила своим глазам: он был абсолютно пуст.
— Мак! – закричала она, чувствуя, что боль где-то уже совсем рядом, такая знакомая и сильная. – Мак!!!
— Ты звала меня, девочка? – Он стоял на пороге комнаты, равнодушно созерцая происходящее черными стеклами.
— Где? – спросила Рита.
— Ты что-то потеряла? – У Мака был вид ничего не понимающего человека.
— Где?! – заорала Рита и швырнула пустой ящик на пол.
— Ты, кажется, стала забываться, – спокойно сказал Мак. – Я тебе ничего не должен.
Боль пробежала по позвоночнику и на какое-то время застыла. Рита согнулась пополам и рухнула на пол.
— Мак... – простонала она. – Пожалей...
Боль снова ожила и занялась суставами. Рита выла уже совсем по-звериному, кусала губы и умоляюще смотрела на Мака. Он несколько мгновений наблюдал за ней с порога, потом шагнул в комнату, подошел к ней и уверенно стал снимать с нее джинсы.
— Мак... – прошептала Рита, извиваясь от дикой боли. – После... Все, что угодно, после... Только дай, дай, верни... Я не могу...
Но Мак, казалось, ее не слышал...
... Она уже почти в обмороке, полуголая, корчилась на полу, когда Мак встал, застегнул молнию на брюках и достал откуда-то из тайника коробочку. Открыл, умело набрал шприц и, закатав ее рукав, так же умело ввел это в вену. Потом сложил все обратно, поставил полку на место, положил коробочку в нее и молча вышел из комнаты. Рита осталась лежать, медленно приходя в себя, чувствуя, как боль уползает куда-то далеко-далеко, чтобы затаиться до следующего раза...