НО ОНА ПОКИНУЛА МЕНЯ. НЕ ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ. НО ТОТ, КТО ОСТАЕТСЯ, – ПОКИНУТ, ДАЖЕ ЕСЛИ ПРИЧИНА ЭТОМУ – СМЕРТЬ, А НЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО. НО СМЕРТЬ ЛИШИЛА ЕЕ ВЛАСТИ НАДО МНОЮ. ЖИЗНЬ ПОТЕРЯЛА СМЫСЛ. ОСТАЛАСЬ ПУСТОТА, КАК НОЧЬ БЕЗ ЛУНЫ И ЗВЕЗД. ТО, ВО ЧТО ОНА ВЕРИЛА, ЧЕГО ЖЕЛАЛА И ИСКАЛА, ПОТЕРЯНО БЕЗВОЗВРАТНО. ВСЕ СТАЛО НЕНУЖНЫМ.
КРОМЕ РАБОТЫ, КОНЕЧНО. РАБОТА БЫЛА МОИМ СПАСЕНИЕМ В ТО ВРЕМЯ, КОГДА МНЕ ХОТЕЛОСЬ НАЙТИ БОГА, КОТОРОГО Я МОГ БЫ ОСКОРБЛЯТЬ. БЛАГОДАРЯ РАБОТЕ БЕССМЫСЛЕННЫЕ МИНУТЫ, ЧАСЫ И ДНИ ИДУТ БЫСТРЕЕ. РАБОТА ЗАСТАВИЛА ТЬМУ ОТСТУПИТЬ, НО НЕ СМОГЛА ВЕРНУТЬ МИРУ ЯРКИЕ ЦВЕТА – ОСТАЛИСЬ ТОЛЬКО ПЕЧАЛЬНЫЕ СЕРЫЕ ТЕНИ.
Я РАД, ЧТО НИКОГДА НЕ ВЕРИЛ В ВОСКРЕШЕНИЕ МЕРТВЫХ. МЕНЯ НЕ БУДЕТ СУДИТЬ ЕЕ ДУХ.
Стефан уставился на открытую страницу, лежащую на одеяле. А что, если дух возвращается? «Я мог бы прожить всю жизнь в ее тени». «У нее были недостатки… но я принимал их как должное благодаря ее правоте, ее совершенству…»
«Ты был счастливее меня, мой друг, – подумал он, – потому что ты все еще мог говорить это и верить в свои слова. Собственное суждение страшнее, чем суждение других. Ты, по крайней мере, мог думать и писать о том, что когда-то БЫЛО.
Ханни что-то тихо прошептала во сне и повернулась на другой бок. Он отложил дневник и выключил свет. Во тьме завывал ветер – где-то за окнами, далеко. В теле ощущалась усталость, но сознание было умиротворено тишиной этой мягкой, раскисшей от дождя земли. Он понял, что погружается в сновидения.
Он увидел горы – две вершины, заросшие соснами и похожие, как сестры-близняшки, а между ними – огромный, слепяще-белый пик на фоне голубого неба. Они называли эту гору «Одинокий Старец». Каждое лето, сколько он себя помнил, просыпаясь по утрам, он видел его из окна своей спальни. Иногда пик нельзя было рассмотреть из-за тумана, но Стефан знал: он там. Но вид из чердачного окна был другой. Он понял, что смотрит на горы откуда-то снизу – вероятно, с веранды. И в то же мгновение ему показалось, что это не сон, а лишь воспоминания.
Он все еще в форме: переодеться не было времени. Он поднялся в спальню матери и оставался там, пока она не забылась беспокойным сном, затем спустился вниз, и отец налил ему пива. Они разговаривали тихо, чтобы не разбудить мать.
– Что говорит доктор?
– Надо подождать и посмотреть, – пожал плечами отец.
– Сколько времени прошло с тех пор, как получили известие о Карле?
– Пять дней. Она не спит и отказывается есть.
Она любила своих сыновей. Когда во Франции убили Иоганна, ей потребовался год, чтобы оправиться от удара. А теперь Карл, который, как все знали, был ее любимцем. Стефан никогда не ревновал свою мать к брату. Он любил ее, но был весь в отца. И теперь оказался единственным, оставшимся в живых.