— Помнишь, как Бобби прыгнул в плавательный бассейн за дочкой Майка Гудвина и спас ее? — спросил Подулски. — Я только что получил записку от Майка. Маленькая Эйми на прошлой неделе родила близнецов, двух маленьких девочек. Она вышла замуж за инженера из НАСА, живут в Хьюстоне.
— Я даже не знал, что она замужем. Сколько ей сейчас? — спросил Джеймс.
— О, ей, должно быть, двадцать.., может быть, двадцать пять? Помнишь ее веснушки, солнце будто выращивало их в Джексе?
— Маленькая Эйми, — тихо произнес Грир. — Как быстро они растут. — Может быть, она и не утонула бы в тот жаркий июльский день, но это еще один повод вспомнить его сына. Он спас одну жизнь — а может быть, три? Ведь это что-то значит, правда? — спросил себя Грир.
Трое адмиралов повернулись и молча пошли от могилы; не говоря больше ни слова, они медленно направились к подъездной дороге. Там им пришлось остановиться. Вверх по холму поднималась похоронная процессия, солдаты Третьего пехотного полка, «Старая гвардия», выполняли свой безрадостный долг, провожая в последний путь еще одного человека. Адмиралы снова выстроились в ряд, отдавая честь флагу, распростертому на гробе. Молодой лейтенант, командующий нарядом, сделал то же самое. Он увидел на груди одного из адмиралов светло-голубую ленточку ордена Почета, и четкость его салюта передала всю глубину испытываемого им уважения.
— Ну вот, хоронят еще одного, — произнес Грир с тихой горечью, когда похоронная процессия миновала их. — Боже милостивый, за что мы хороним своих детей?
— Заплати любую цену, неси любой груз, перебори любые лишения, помоги любому другу, борись с любым врагом... — процитировал Каз. — Ведь это было не так уж давно, верно? Но когда наступило время делать ставки и выкладывать их на стол, куда делись эти мерзавцы?
— Ставки — это мы, Каз, — ответил Голландец Максуэлл. — А вот это — стол.
Обычные люди заплакали бы, но эти не были обычными людьми.
Каждый из них посмотрел на поле, усеянное белыми памятниками. Это была передняя лужайка, когда-то принадлежавшая Роберту Е. Ли — дом его все еще стоял на вершине холма, — и размещение здесь кладбища было жестокой местью правительства, чувствовавшего себя преданным этим генералом. И все-таки генерал Ли в конце жизни отдал дом своих предков на службу тем, кого любил больше всего. Это была самая добрая ирония за весь сегодняшний день, подумал Максуэлл.
— Как там у вас дела за рекой, Джеймс?
— Могли бы, быть и лучше. Голландец. Мне дали приказ навести порядок в доме. Я ищу самую большую метлу.
— Тебя инструктировали по операции «Зеленый самшит»?