Лорел повернулась к Крузу спиной. Она была потрясена.
– Лучше бы вы все это подслушали, а не просто прочитали меня, словно ежедневную газету, – произнесла она.
– Вас легче раскусить по сравнению с большинством людей. Вы честная, порядочная женщина. – Круз пожал плечами. – Что я могу вам сказать?
– Скажите «до свидания».
– Вы не желаете со мной больше разговаривать? Как же мы тогда договоримся?
– Хорошо, уж если вы такой умный, – произнесла она сквозь зубы, – я слушаю.
– При обычных обстоятельствах вы имели бы полное право защищать своего отца, – начал Круз, – но речь идет о хорошо спланированном похищении произведения искусства иностранного государства. Полицейские выжмут вас, словно мокрую тряпку, чтобы узнать, где находится ваш отец. Таков закон.
– Пусть попробуют, – дерзко ответила она.
– Вы верите, что отец работает на федеральные службы, да?
– Закон здесь совсем ни при чем. Поэтому-то вы и пришли ко мне. Ваш клиент не хочет прибегать к услугам полицейских.
На мгновение на лице Круза появилось выражение удивления и унылого одобрения.
– Вы сами догадались или подсказал отец?
– Какое это имеет значение?
– Не знаю. Я только знаю, что вечно вы не будете защищены.
– А кто будет? – язвительно спросила Лорел. Никто. Многие люди ошибаются, полагая, что их всегда смогут защитить.
Круз вновь оглядел мастерскую. По его выражению нельзя было сказать, о чем он думал. Лорел с тревогой ожидала следующей битвы в их необъявленной войне.
– Наш клиент не заинтересован в привлечении к себе внимания, – первым произнес Круз, – быстро повернувшись лицом к Лорел и пронзив ее своими сверкающими светлыми глазами. – Но он сделает все возможное, чтобы вернуть яйцо. Если вы не скажете, где оно находится, вас разжуют, словно жвачку, и выплюнут, – заметил Круз и после паузы добавил: – Мне не хотелось бы, чтобы это произошло.
– Да. Все верно, но в таком случае вам ничего не заплатят.
Глаза Круза сузились.
– Отец все рассказал мне о вас, – резко сказала Лорел. – Вы занимаетесь тем же бизнесом, что и он, поэтому не убеждайте меня в том, как волнуетесь за бедных овечек в этом жестоком мире. Вы с ним потребители и обманщики, по натуре и по воспитанию. Люди для вас, – пешки.
В воцарившейся тишине слышалось только их дыхание.
– Ваш отец знает, как сильно вы его ненавидите? – мягко спросил Круз.
– Нет, потому что это не так.
– Не нужно меня дурачить.
– Я люблю своего отца. Мне просто не нравится то, чем он занимается. Отвернувшись от Круза, она уставилась в темноту за окном. – Мне не нравится быть пешкой, – отчетливо произнесла Лорел, – но по крайней мере я знаю, когда именно ею являюсь. Отец любит меня так, как не может любить никого другого, даже себя самого.