— Стало быть, ты говоришь, что эти алмазы не австралийские?
— Нет. Точнее, это камни не из Аргиля. Черт, Уинг, ты ведь и сам отлично знаешь, что Кимберлийское плато копают не менее семи десятков различных компаний. Если кто и находил там камешки, то исключительно для промышленного использования. — Коул замолчал, затем добавил: — По крайней мере так утверждает Конмин.
Уинг крякнул. Его скептицизм был не меньшим, чем у Коула. Конмин доводил до сведения всех заинтересованных стран лишь то, что считал нужным. Только и всего.
— Ладно, а что еще нашептали тебе эти камешки?
— Они аллювиальные.
— Поясни, пожалуйста.
— Они из россыпи. Когда-то камни находились в кимберлитовой трубке, но много лет тому назад они оказались разбросаны в результате почвенной эрозии.
— Это хорошо или плохо? Коул покачал головой.
— Черт возьми, неужели ты так и не научился отличать, где повидло, а где дерьмо?
— Когда мы были партнерами, ты, как мне помнится, не позволял себе меня унижать.
— Когда мы были партнерами, ты не рассыпал передо мной пригоршнями первоклассные алмазы, как мне помнится, — парировал Коул. — Эти камешки — шедевры, найденные в какой-то старой кимберлитовой трубке, которая скорее всего давно подверглась эрозии. Все маленькие камешки со временем оказались попросту уничтоженными, они расплавились. А у тех, что выжили, несколько закругленные края и формы, соответствующие их кристаллическому строению.
— А это хорошо или плохо? — с сомнением в голосе спросил Уинг.
— Хорошо для гранильщиков. Ведь если добывают сравнительно молодой алмаз, то половина его объема уходит в пыль при шлифовке и огранке. Аллювиалы же теряют при обработке не более двадцати процентов, прежде чем окажутся на пальчике какой-нибудь дамочки.
— Стало быть, по сравнению с другими камнями такого же веса эти, получается, на треть дороже? — тотчас же задал вопрос Уинг.
Коул улыбнулся. Уинг из тех, кому о камнях ничего вообще знать не нужно: он силен в бухгалтерии, вот где его конек. Именно потому, что Уинг отлично считал, Коул и доверял своему бывшему партнеру. Он знал, что всеми поступками Уинга движет выгода.
— Если еще принять во внимание цвет камней и их размер, — добавил Коул, — то можно смело сказать, что на твоем столе сейчас рассыпан миллион долларов, не меньше. После огранки и шлифовки они будут, разумеется, стоить намного больше.
— Сколько именно?
— Это будет зависеть от того, захочет ли кто-то в скором времени купить камни. Например, «капризы»…
— «Капризы» — что это? — перебил его Уинг.
— Цветные алмазы. Они редко встречаются, а темно-зеленые едва ли не реже всех прочих. Откуда бы твой темно-зеленый камушек ни пришел, это Божий дар.