— Почему? Как Эллис могла оставить собственного ребенка?
— Не осуждай ее так, Брис!
— Да нет, я не сужу, я пытаюсь понять, — он от волнения взъерошил волосы у себя на голове.
— Насколько я могла понять, ребенок оказался… нежданным, — 1 быстро заговорила Энн, стараясь посвятить его во все детали как можно скорее, — Ее муж не хотел ребенка, потому что у него были уже взрослые сыновья, но… так уж вышло. После своей смерти он ничего Эллис не оставил, но включил в свое завещание ее ребенка. Он оставил ему земельный надел, равный тому, что досталось другим его детям.
Женщина вытянула руку и пошевелила пальцами, разминая их, так что со стороны могло показаться, будто она хочет ухватиться за что-то массивное. Бак осторожно накрыл ее пальцы своей ладонью, и женская кисть почти совсем скрылась под его рукой.
— Она тебя очень любит, Брис. Ты единственный мужчина, которого она любила в своей жизни. Ты это знаешь?
Брис покачал головой, потом кивнул. Больше он вообще не мог быть уверен, что знает хоть что-нибудь.
— Когда ее муж умер, это было как… Эллис опять могла жить свободно, но на нее словно началась охота. Сыновья смотрели на нее, как на возможность позабавиться, а их жены, естественно, видели ее нетронутую женственность и чувствовали угрозу для себя не совсем безосновательную, если судить по тому, что рассказала мне Эллис. — Энн помолчала. — Словом, она ушла от них и с ребенком перебралась к той старухе, которая учила ее знахарству.
— Йигер.
— Да, так. Но старая женщина не хотела возвращения Эллис. Она это ясно дала понять, но разрешила им временно пожить у нее, пока Эллис не сможет найти себе жилье и обустроиться. Ей никак не удавалось найти работу, или никто не хотел ее брать… В общем, я тут не совсем поняла. Очевидно, ей пришла в голову идея продать долю наследства ребенка и использовать деньги, чтобы перебраться в город. Братья — ей следовало бы сказать «эти гады», — так вот, эти мерзавцы об этом и слушать не хотели. Они пригрозили ей, что отберут у нее ребенка.
Оба, и Бак, и Брис, могли бы указать, что это незаконно, и даже доведи «родственники» дело до суда, им еще пришлось бы доказывать, что Эллис была плохой матерью. Но Ласаллям также очень хорошо было известно, что в медвежьих углах Аппалачей правосудие имеет слишком мало общего с американскими законами и еще меньше с американскими идеалами. Изменения слишком медленно проникали в сознание людей, живших в горах и соблюдавших обычаи, по которым они жили почти двести с лишним лет. Беззащитной и бездомной Эллис было бы проще затушить адский пламень ведром воды, чем бороться с братьями Джонсонами.