Полное поражение. Причем, даже про происки не покричишь особенно: четверо из шести судей — назначенцы самого Мензиса.
А поправки уже вносить поздно — закон был принят и больше в нем уже ничего исправлять нельзя.
Обошли лейбористы правительство на повороте.
Остается последнее окошко. Референдум. И правительство начинает бешеную пропагандистскую кампанию, чтобы тот же самый закон по референдуму протащить.
Ладно — говорят лейбористы с коммунистами, — вы через средства массовой информации, а мы с улицы зайдем. Люди другим людям верят больше, чем любым газетам и радио. Мытьем, катаньем — а этого Бельзена с концлагерями за мнения у нас не будет, потому что здесь вам не Германия. И не Америка. И не думайте даже.
Посреди кампании к ним присоединяются «Молодые либералы» — решив, что закон ограничивает свободу слова.
Для победы нужно было, чтобы большинство штатов и большинство населения проголосовало за.
По всем опросам закон должен был пройти. Но кто ж проводил эти опросы…
22 сентября 51 подсчитали голоса. Штаты разделились трое на трое. Пат. А в общем голосовании 2,317,927 голоса за и 2,370,009 голоса против. И пролетел референдум на этих 52 тысячах безвозвратно и навсегда.
Все. Вопрос закрыт. Дяде Сэму объясняют, что для того, чтобы выполнить его требования, нужно отменить все законы страны. И о защите демократии тогда уже говорить не придется. Ладно, говорит дядя, делать нечего…
Что интересно — в процессе кампании коммунисты и лейбористы успели основательно срастись боками. И начался отток. К 56 году австралийская компартия более не представляла собой политической силы, зато у АЛП образовалось мощное и боевое левое крыло.
И целый ряд политических историков задумывается теперь — а почему это умница и мастер маневра Мензис сформулировал законопроект так, чтобы он вызвал максимальное сопротивление? И не получил ли он в результате этой истории именно то, что хотел?
Еду из колледжа, против обыкновения, в пять вечера. Электричкой. Напротив меня сидит человек лет этак на пять меня постарше и примерно в четыре раза пообъемистее. Разговариваем о погоде. Кабинетного такого формата гражданин, только вот деловой костюм на нем периодически топорщится и шевелится — в разных местах. И в конце концов, возникает из—за отворота воротника благородных очертаний крысиная голова. Слегка наклоняюсь вперед — познакомиться. Крыс исчезает в недрах хозяина. Хозяин поясняет, что любимец у него застенчивый и с чужими осторожен. Смотрю на него, совмещая речь, костюм и крыса, которого он явно таскает на работу не в первый раз. Спрашиваю