— Простите, а вы программист?
Сосед взрывается.
— Программист! Всегда программист! Пять минут поговорили и тут же программист! Как будто других профессий на земле нет! Я не программист. Я — системный администратор!
Сегодня на SBS отдел цензуры проводил инструктаж. Учили нас, что и как вылавливать и отмечать, чтобы фильм было легче отклассифицировать. И в числе прочего рассказали, что в Штатах правила много пожестче, чем у нас, будут. И если фильм по общему составу идет в категорию PG (требует контроля со стороны взрослых), то присутствие одного—единственного крепкого словца тут же перебрасывает фильм в категорию PG–13. Голливудские рекламщики отслеживали судьбу фильмов этих категорий, чтобы выяснить, не сказываются ли более жесткие рамки на продажах. И обнаружили, что у PG–13 аудитория существенно больше. Подростки предпочитают маркированные фильмы — потому что они уже как бы «не детские». Пройти мимо такого киноиндустрия, конечно, не могла. Вот потому в совершенно невинных американских лентах часто можно найти одно, прописью одно крепкое слово.
Проблемы мультикультурализма
В магазине.
Продавщица по уши в чадре. Покупатель в черном лапсердаке и шляпе. В тележке — огромный набор кошерных товаров. Загрузив все в пакеты и выдав чек, продавщица радостно выдает:
— Счастливого вам Рождества!
Покупатель: Спасибо, милая леди, и вам того же!
О чем могут говорить в Австралии под новый год?
Жила у меня в подвале змея. Подвид коричневой. Склочная, как все они. Атаковала все, что видит. Но не было ей в жизни счастья. Тулово—то у нее довольно большое, а голова маленькая и пасть тоже. И зубы не выдвигаются. Так что укусить как следует она могла только то, что пастью прихватить получалось. А почти ничего не получалось. Разве что за палец, если ей этот палец дать. А ей, конечно, никто не давал. Ушла она от нас — разочаровалась, наверное.
Жила у меня в подвале коричневая змея. Наоборот, спокойная такая, флегматичная. Но у меня же дети, ты же их знаешь — они самую флегматичную и морально устойчивую змею в полчаса до нервного срыва доведут. А яду у нее много. Так что взял я грабли, поймал ее и сдал полиции — чтобы отселили. Жалко, но они бы ее задергали обязательно.
Жил я в доме — а на участке еще до меня поселилась пара черных краснобрюхих змей. Ну они квартплату не вносят, но жильцы приличные, никого не беспокоят. Но я—то жениться собирался, а невеста у меня из Москвы. И я у нее спросил и выяснил, что она даже неядовитых змей боится. У них там в Москве не принято, чтобы змеи вот так свободно шастали. А этих моих не заметить тяжело, они большие, а расцветка приметная. Они тихие, но если на них топать ногами и орать ультразвуком, им это не нравится — а кому понравится? Так что вызвал я полицию, объяснил и мы их выселили в национальный парк. И через месяц с небольшим мы с женой проклинали тот час, когда мне пришло в голову позаботиться о ее нервах — мы оказались по уши в мышах. Вот, оказывается, что эти змеи на моем участке нашли. Они мышей все время подъедали, и держали популяцию под контролем. А тут их не стало. И нам не стало житья — если вызываешь специалистов, морить, то у тебя полный дом дохлых мышей, а не вызываешь — полный дом живых. И они всюду лезут, все грызут, гадят — и провода замыкают. Кончилось это дело тем, что мы съехали и теперь живем на пятом этаже. К нам теперь только птицы долетают.