— Свобода, — повторила она наконец, пробуя слово на языке, разглядывая его мысленно.
Вдруг она поднялась.
— Убийство, — горько сказала она. — Вот ради чего они воюют. У всех это вошло в привычку. Убийство ради убийства. Остальное они давно позабывали.
Она смотрела на него с высоты своего роста и презрения.
— Свобода, — сказала она. Потом спросила: — И для этого вам понадобилось переходить реку?
Он задумался над вопросом. Интересно, который сейчас час. Интересно, когда вернется её муж.
— Да, — сказал он, подняв к ней глаза. Потом с болью добавил: — По крайней мере, я так думал. Надеюсь на это. Должны же быть какие-то доводы.
Он разглядывал эту мысль со всех сторон, чувствуя себя маленьким и голым.
— Возможно, я этого не знаю, — сказал он. — Не знаю, для чего я перехожу реку.
Он ещё сильнее задумался. Он чувствовал себя безнадежно тупым и бестолковым. Как будто голова его непомерно раздулась и забита густым туманом.
— Просто не знаю, — сказал он.
Но внезапно он встал. Он понял одну вещь.
— Но одно я знаю, — сказал он. — Я знаю: чтобы постичь то, что мне надлежит постичь, я должен попасть на другой берег. И если я не перейду реку, я никогда не узнаю того, что должен узнать, чтобы жить дальше.
Она его, казалось, не слушала. Она сделала два шага к двери и взглянула на небо.
— Еще светло, — сказала она и посмотрела на него вопросительно.
Когда он не двинулся с места, она пожала плечами и сказала:
— Что один берег этой треклятой реки, что другой — один черт.
И вышла.
Чуть помедлив, он вышел следом. Она исчезла. Он поднял взгляд. Да, над густой тенью листвы до сих пор светлело небо. Интересно, когда вернется её муж.
Он отвел лошадей к ручью, напоил, вернулся и привязал их. Проверил сбрую. Он подтягивал ремни и веревки, закреплявшие груз в фургоне, когда спиной ощутил чужое присутствие, и резко обернулся.
Это была женщина. Ее босые ноги ступали беззвучно. Она что-то прятала в складках юбки, он не мог разглядеть, что.
— Слушайте, — заговорила она торопливо, почти шепотом. — Он подъедет к большому платану. Ночь сегодня лунная, и этот платан — он сразу бросится в глаза, большой и белый. Пусть подъедет, и если увидите, что он свернул направо от платана, тогда сделайте это.
— Что сделать?
— Тьфу, балбес, — сказала она. И развернула то, что прятала. И протянула ему. Это был пистолет.
Он уставился на него.
— Упрешь ему в бок, — презрительно сказала она, — и велишь свернуть налево от дерева. Скажешь — если через час не привезет тебя к броду, ты это сделаешь. А его винтовку забросишь подальше в фургон, чтобы он не смог запросто дотянуться. В сапоге у него нож — вытащишь. Запомни, правый сапог. Велишь переправить тебя на тот берег и показать дорогу.