Он подумал: Я должен встать. Пора.
Он понимал: ему придется встать и подобрать ботинки, и надеть их, и выйти из Дебрей. Он выйдет, — хромая, если не найдет, чем перебинтовать и зашнуровать левую ногу, — выйдет из леса в ботинках, которые неизвестно сколько раз переходили от одного мертвеца к другому. И он с грустью подумал, что даже имен их не знает.
Он никогда не узнает их имена.
Потом, смирясь, он понял, что даже в этом есть благо. Он постарается стать достойным и этой их безымянности, и того, что им пришлось пережить им, людям, совершившим ошибку.