– Мне нужен мой муж, – бесхитростно заявила она.
Джим обвел взглядом неуютный гостиничный номер.
– Я хотел детей, – произнес он. – Я так хотел детей.
– Знаю, – откликнулась она, и в голосе ее послышалась неподдельная печаль. – Я тоже.
– Тогда почему? – Джим озадаченно покачал головой. – Скажи, ради бога, Кэри, почему ты это сделала? Просто назло мне? Чтобы наказать меня? Зачем? Я хочу понять.
– Ничего тебе не нужно понимать, – возразила Кэри.
– Нет, нужно. – Он помолчал. – Если хочешь, чтобы между нами когда-нибудь снова что-то было, мне нужно понять, почему ты это сделала.
Кэри вздохнула.
– Конечно, – сказала она. – Ты все такой же. Всепонимающий, многострадальный Джим.
Он нахмурился:
– Раньше ты меня так не называла.
– Ну и что?
– Тогда почему сейчас назвала? И почему это звучит как оскорбление?
– Потому что я вышла замуж за мужчину по имени Джим Ариас, – ответила Кэри, – а не за мальчика по прозвищу Джими, приятеля Оливии и Энни.
В тот же вечер Кэри явилась в «Меридиэн» и пригласила его поужинать. Не выходя из отеля, они отправились в «Жюльен» – французский ресторан, располагавшийся в роскошном сводчатом зале, где во времена Федерального резервного банка заседал совет директоров, – и уселись в мягкие кресла с подголовниками. Меню было замечательное, но оба они едва замечали, что едят, к великому огорчению официантов и метрдотеля.
Джим спросил Кэри, как она себя чувствует. Она ответила, что неплохо, и он не мог не признать, что никогда еще она не была такой красивой – мягкой, нежной, ранимой. На протяжении всего ужина она держалась тихо, отстраненно. Он чувствовал, что отстраненность эта не была нарочитой, обдуманной, просто Кэри была подавлена и, как ему подумалось, испытывала страх. Джим не мог припомнить, чтобы за все совместные годы Кэри хоть раз чего-нибудь боялась.
Под конец Кэри попросила самого тонкого арманьяка.
– Сейчас я сделаю то, чего еще никогда в жизни не делала, – сказала она, дожидаясь, пока официант принесет вино. – Я встану перед тобой на колени.
– Не надо, – в ужасе пробормотал Джим.
– Больше мне ничего не остается, – вздохнула Кэри. – Итак, я молю тебя, Джим, вернуться ко мне.
– Но почему? Зачем?
– Потому что ты мне нужен. Мне одиноко, так одиноко, я потеряла тебя, и, наверно, я заслужила это. Я понимаю, что вела себя как последняя стерва, и, возможно, так будет и дальше…
Джим с трудом сдержал улыбку, восхищаясь вопреки всему ее честностью.
– Но, Джим, ты и вправду мне очень нужен. Я удивилась, честно признаюсь, удивилась, когда поняла, как ты мне нужен.
Джим снова подумал об отце. Карлос Ариас никогда не подвергал сомнению веру, доставшуюся ему от предков. Он с трудом согласился бы с абортами и вряд ли смог бы примириться со стерилизацией. И все-таки, несмотря на все это, Джим знал, что превыше всего Карлос ставил брачные обеты. На развод он не пошел бы ни за что.