Тени кафе «Домино» (Хруцкий) - страница 31


За столиком, почти у самого входа, сидели Анатолий Мариенгоф, Сергей Есенин, Николай Клюев и Олег Леонидов.

К столу подошел журналист Щелкунов, пожилой человек, знаменитый на всю Москву Книжник.

– Олег, – я достал, что ты просил, – он протянул Леонидову маленькую книжку, завернутую в газету.

– Ой, спасибо, Андрюша, милый ты мой, что я тебе обязан?

– Нет, – замахал руками Щелкунов, – никаких денег. Ты за это отдашь мне второе издание маркиза де Кюстина.

– Это же грабеж, – охнул Леонидов.

– Ну, как хочешь, – Щелкунов протянул руку.

– Нет, нет, – Леонидов закрыл книгу рукой, – согласен, кровопийца.

– Тогда я завтра к тебе зайду. Заодно принесу интересный материал о разграбленных библиотеках.

– Чудно. Жду после одиннадцати. Кстати, Андрюша, ты не знаешь, где Саша Гибер?

– Конечно, знаю. Он из газеты ушел в Кинокомитет. Стал кинооператором, пишет сценарии. Сейчас он в петровском парке на бывшей студии «Талдыкин и Ко», снимает бессмертную картину «Комбриг Иванов».

– Спасибо, Андрюша, огромное спасибо.

Леонидов развернул книгу.

– Иннокентий Анненский, – вслух прочитал Мариенгоф, – «Кипарисовый апрель». Олег, Неужели, ты читаешь эту чушь?

– Не только читаю, но и собираю, Толя.

– А кого ты из поэтов любишь?

Леонидов улыбнулся:

– Сережку люблю, всего люблю, когда плохо на душе, перечитываю, наизусть учу…

– Ах ты мой дружок дорогой, – Есенин обнял Леонидова, положил ему на плечо голову.

– Твои стихи, Толя, тоже люблю, но не все.

– А что именно, – наклонился через стол Мариенгоф.

– «Магдалину» люблю очень.

– У тебя хороший вкус, – довольно улыбнулся Мариенгоф, – а кого еще?

– Владимира Нарбута, Колю Гумилева покойного, жену его Горенко-Ахматову, Мандельштама…

На плечо Леонидова легла рука.

– А меня? – раздался зычный бас.

Олег поднял голову, вскочил.

За его спиной стоял Маяковский, с папиросой в углу рта.

Они обнялись.

– Конечно, люблю всю твою лирику.

– И на том спасибо.

– Ты будешь читать?

– Нет.

– Садись с нами.

Маяковский посмотрел на Есенина и засмеялся:

– Не бойся, Сережа, я по делу.

– А я и не боюсь, – задиристо ответил Есенин.

Маяковский подошел к столу, за которым гуляла компания в дорогой коже.

Навстречу ему из-за стола поднялся человек.

– Ну, что, Глеб? – спросил Маяковский.

– Все в порядке, Володя, извини, когда играли, не рассчитал.

Он протянул поэту деньги.

– Мой проигрыш. Садись с нами, выпей.

– Не могу, у меня через час игра. Серьезная.

Маяковский повернулся и пошел к выходу.

– Вот же устроилась сучка Лилька, – мотнул кудрявой головой Есенин, – с двух мужиков сосет.

– Один – поэт, второй – Брик, в ЧК хорошую зарплату и неплохой паек получает, – уточнил Мариенгоф.