– Ну ладно. И на какой срок заключаем пари?
– Мне кажется, что на срок меньше трех месяцев не имеет смысла. За это время только-только первый жирок сойдет.
– Значит, три месяца, – уточнила я.
Пожалуй, столько времени я продержусь. И обязательно похудею. Особенно если учесть, что альтернатива – подбирать на улице собачьи какашки.
Договор с Ксенией неожиданно настроил меня на бодрый лад. И благотворно подействовал на мои мыслительные способности. Я поняла, где надо искать документы Аркадия Васильевича. Риелтор мог оставить их только в одном месте – у своей любовницы. Надо успеть побеседовать с ней до конца рабочего дня.
Такая продавщица в магазине «Фарфор—хрусталь» оказалась одна. Я заметила ее ярко-рыжие волосы еще с порога и устремилась на этот костер.
Подойдя ближе, я обнаружила, что продавщица совсем не так уродлива, как ее описала моя соседка на поминках. Обыкновенная дурнушка, только и всего. Бывают девушки, которые уже в юности выглядят как старушки: скорбно опущенные уголки губ, дряблая кожа, блеклые глаза и какие-то затушеванные черты лица. Виктория Акулова (а именно это имя значилось у продавщицы на форменном халате) принадлежала к их числу. Наверное, поэтому бедняжка и красилась в столь вызывающий цвет – чтобы хотя бы таким способом подчеркнуть свою принадлежность к молодому поколению.
Я была единственным покупателем в отделе хрусталя, поэтому Вика тут же кинулась ко мне:
– Вам помочь? Что вас интересует: вазы, бокалы, рюмки, салатницы?
– Меня интересует, какие отношения связывали вас с Аркадием Васильевичем Бабиченко, – отчеканила я.
На щеках у продавщицы сразу же выступили бордовые пятна, которые образовали веселенькое сочетание с морковным цветом волос.
– А вы его жена? – прошептала Вика.
Вот это хамство! Принять меня за сорокалетнюю женщину, мать двоих детей! Да мне всего двадцать девять! Ну погоди у меня!
Я напустила на себя суровый вид:
– По факту смерти Бабиченко возбуждено уголовное дело. Вы являетесь главной подозреваемой. Могу я задать вам несколько вопросов?
Акулова тихо ойкнула, побледнела, снова покраснела, и, наконец, лицо ее обрело свой натуральный, землистый цвет.
– Но при чем тут я? – залепетала она. – Ведь Кеша умер естественной смертью.
Естественной? Я запоздало вспомнила, что так и не удосужилась выяснить на похоронах причину смерти риелтора. У меня лично сложилось твердое убеждение, что без насильственного кровопролития, как в случае с Виолеттой Копейкиной, не обошлось. Однако теперь меня начали одолевать сомнения. Но показывать наглой девице свое смятение я не стала.