– Самое странное, Олег, что у меня было точно такое же впечатление от Аиды. И я, между прочим, тоже хотела с кем-нибудь это обсудить. Звонила тебе, но… Ты знаешь, твоя секретарша на телефоне, она так странно ведет себя с клиентами…
И я многозначительно подняла брови.
– Это не секретарша, – сказал Хоркин и слегка покраснел, – это моя мама.
Все понятно. Главный недостаток тихого московского интеллигента – его тихая интеллигентная мама. Которая превращается в настоящую фурию, когда в радиусе двадцати метров от ее дорогого мальчика появляется особа, потенциально годящаяся ему в жены.
Чтобы замять неловкость, я поспешно спросила:
– Кстати, а кто ты по профессии?
– Я психолог, занимаюсь семейной терапией. Консультирую как сохранить брак, как построить отношения после развода, почему возникли трудности с детьми и как их исправить…
– Да мне же тебя сам бог послал! – закричала я и бросилась вон из кухни.
Через полминуты я уже протягивала Олегу странный рисунок Игорька.
– Вот, это тест, который проводили в школе. Надо было нарисовать семью, а ты видишь, что у Игорька получилось? На самом деле у него есть папа, мама, старшая сестра и двое младших братьев, но он никого из них не нарисовал, представляешь? Школьный психолог сказала, что подозревает олигофрению…
Хоркин бросил быстрый взгляд на рисунок и спросил:
– Могу я поговорить с мальчиком?
Я позвала Игоря.
– Наедине, если можно.
Я вышла, тщательно прикрыв за собой кухонную дверь.
Минут через двадцать Олег отпустил Игорька и позвал меня.
– Никакой олигофрении у ребенка, конечно, нет, – сказал Хоркин. – И всех членов своей семьи он любит, каждого, разумеется, по-своему.
– Почему же тогда он никого не нарисовал?
– Мальчик просто не успел. Все дело в том, что школьный психолог грубо нарушила методику проведения теста. Оказалось, она собрала весь класс, раздала каждому ученику листок бумаги и ручку, а через пятнадцать минут пришла и собрала рисунки. А Игорек не понял задание, он задумал изобразить что-то вроде семейной фотографии, но успел только тщательно прорисовать рамку.
Я обозлилась на подлую Марину Остаповну. Зачем она пугала меня школой для дебилов? Неужели только ради того, чтобы выбить из обеспокоенной мамаши взятку?
– Вообще рисуночные тесты, – продолжал Олег, – требуют индивидуального подхода. Психолог должен фиксировать любую мелочь, в том числе в какой последовательности ребенок рисует и что он при этом говорит. И конечно, для интерпретации рисунка необходим профессионализм и большой опыт.
– Значит, школьный психолог – дилетант? – осенило меня.