От высокомерной, уверенной в себе девицы и следа не осталось, Алёну будто подменили: растрепанная, несчастная и подавленная. Кто-то из родных умер, что ли?
– Слава, садись, наливай чай, – хладнокровно сказал Гончаров. – У нас чрезвычайная ситуация.
– Вся моя жизнь теперь одна большая чрезвычайная ситуация, – хрипло ответил Славик. – Почему остальным должно быть лучше?
– Скотина! – выкрикнула Алёна и закрыла лицо ладонями. Ее начало сотрясать от сдавленного плача.
– Ее уволили, – подал голос Серега. – Без объяснения причин. И выперли из Англии в двадцать четыре часа как нежелательную персону.
– Это еще не все, – дополнил Владимир Платонович. – Исчезли все деньги с кредитной карточки и банковского счета, больше ста тысяч фунтов стерлингов, немалая сумма. Карьера рухнула. Из жилья в Питере осталась однокомнатная квартира, где живет бабушка… Очень похоже, что в случившемся виновны мы и никто больше.
– Мы? – переспросил Славик, соображавший поутру на удивление туго. – Отчего?
– Оттого, что Алёна Дмитриевна по твоей просьбе начала проявлять любопытство в областях, где людям непосвященным делать абсолютно нечего.
– Дверь? – догадался Славик.
– Не только. Дверьми интересуются не одни лишь аргусы. Есть и другие… кхм… люди и структуры.
Гончаров, как человек с крепкими нервами и не страдающий излишней эмоциональностью, изложил краткую версию происшедшего – сама Алёна объяснялась уже четвертый час, с того момента, как Серега с Натальей встретили ее в аэропорту. Оказалось, что филологессу спешно вызвали в лондонский офис не просто так, а в связи с возбужденным служебным расследованием – нарушение корпоративной этики, незаконное получение конфиденциальной информации, противоправный доступ к финансовым документам, вмешательство в прайваси и еще десяток похожих грехов – кто-то умудрился отследить ее запросы через закрытые сети, включая внутренние сервисы компании Google, предназначенные исключительно для высшего руководства.
По совокупности все это тянуло на тюремный срок (привлекли даже Скотланд-Ярд!), однако доказательств материальной заинтересованности не было: Алёна не перевела на свой счет ни пенни, прямых убытков никто не потерпел, а потому обошлось лишь тихим увольнением фактически с «волчьим билетом» – после эдакого афронта тебя и сисадмином в фирму по продаже цветочных горшков не возьмут, англосаксы на служебной этике помешаны.
То, что расследование было инспирировано извне, сомнений не оставалось. Специалисты Google иногда позволяли себе и не такие выкрутасы, но обычно им втихомолку грозили пальчиком за закрытыми дверями роскошных кабинетов и отпускали с миром: профессионалы ценятся высоко, замену им найти трудно, да и незачем выносить сор из избы. Огласка повредит репутации фирмы. Здесь же, как видно, пригрозили именно оглаской и в Лондоне были вынуждены пойти на неприятный шаг – начать собственное дознание плюс обратиться в полицию.