– Здесь живет очень богатый и уважаемый купец Алексей. – В интерпретации Кетиля греческое имя звучало «Олексист», но Славик уяснил, что надо делать поправку на северный выговор. – Он приезжает в Альдейгьюборг весной и уходит зимовать на юг за четыре седмицы до того, как ударят морозы и реки замерзнут. Щедрый человек, Рёрик дважды брался охранять его корабли, Алексей всегда честно расплачивался серебром… Видишь знак над дверью? Бронзового орла с двумя головами? Значит, Алексей отмечен великим конунгом ромеев – у этого конунга сотни сотен войска и он очень богат, богаче любого вождя на севере. В тех землях верят в Белого Бога, Христа.
– Кристья? – повторил Славик. Поднял указательный палец к небу и вытащил из-за ворота нательный крестик на цепочке. – Иисус Христос?
– Йа-а, Кристья. Миклагардис год.
– А годс данир как зовут? Нафн годиск?
– Один, Аса-Тор, Бальдр, Фреир, Ньорд, – перечислил Кетиль. – Боги Асгарда и Ванахейма. Разве ты ничего о них не знаешь? Пойдем, я покажу тебе божий круг, он подальше, в лесу – где растут старые дубы. Дуб – дерево богов.
Славик различил только ключевые слова, но осознал: контакт постепенно налаживается, они с Кетилем начали отчасти понимать друг друга. Оказывается, древнескандинавский не настолько сложен, как думалось поначалу! Когда постоянно находишься среди людей, говорящих на чужом языке, невольно начинаешь прислушиваться и учиться!
Кетиль двинулся по знакомой тропке, в обход хлебных полей – нельзя идти через пашню напрямик, потопчешь, а чужой труд надо уважать. Лес, когда-то окружавший Альдейгьюборг, вырубили или пожгли, чтобы освободить место для посевов. На дальние луга, за грядой холмов, водят скотину на выпас, глухие чащобы сохранились выше по течению реки, в сторону Ильмень-озера, на берегах которого стоит юный Хольмгард-Новгород. Отправишься в противоположную сторону – уткнешься в непроходимые приладожские болота.
– Большие дрэки могут пройти до Хольмгарда только через волок, – рассказывал по дороге Кетиль, и плевать ему было, поймет Слейф или нет. – На реке пороги, корабль разобьется. Волоков два, в Медвежьем урочище и на Тропе Лося. Дрэки сэконунга Рёрика Скёльдунга мы перетаскиваем за один полный день. Я пошел в первый дальний вик позапрошлым летом, мы добрались до самого Кёнугарда – большой город, как Аахен или Бирка! Ты меня слушаешь, Слейф-гасти?
– Хват ист «гасти»?
– Чужестранец. Человек не из нашего рода, пришедший из дальних земель. Но не враг.
– Не нидур.
– Ох, ну что с тобой делать, Слейф… Бестолковый, как маленький ребенок. А ты выглядишь старше меня, совсем взрослый мужчина. Сколько зим назад ты родился?