– В морге. Это не Архипов. Похож, но не он.
– Господи, Ромка, ты серьезно? Не он? Значит, он жив?!
– Понятия не имею. У меня в голове все путается. У того парня сильно разбита голова, вместо лица – просто месиво... Но отец не нашел на предплечье очень приметной родинки.
Точно, была у Архипова такая родинка, крупная, он все мечтал ее свести, да боялся онкологии. Я сидела ни жива ни мертва, вцепившись в трубку и еле дыша от свалившихся новостей.
– Нет родинки, а еще пальцы не похожи, руки, и волосы чуть светлее... Не Архипов это.
– Слава Богу! Ромка, это просто чудо, – всхлипнула я.
– Вот только мы одного не можем понять. Одежда точно Генкина. И украшения. Печатку с крестиком отец опознал, и куртку, и шарф. Вот такая ерунда.
– А менты в таком случае что говорят?
– Ничего не говорят. Ладно, Стась, я побегу, надо еще к его матери в больницу ехать, новость сообщить.
Я выскочила из ванной, оглашая дом радостными воплями. Флоранс, которая в тот момент как раз закуривала на кухне, уронила на пол сигарету. Шурка испуганно высунулся из комнаты:
– Мам?!
– Извини, ребенок, что напугала. Все в порядке, не волнуйся.
– Что случилось? – кинулась ко мне подруга. Потрогала лоб, потянулась за валерьянкой, но мой сияющий вид заставил ее притормозить.
– Фло, это чудо. Спорим, ты о таком раньше не слышала!
– Мать, ты не спятила, случайно? Что это на тебя в ванной нашло?
– Архипов воскрес!
Подруга посмотрела на меня диким взглядом, словно бы сомневаясь в моем психическом здоровье.
– Ну я образно выражаюсь. Оказывается, из реки не его выловили...
И я рассказала Флоранс о Ромкиных новостях. Подруга трясущимися руками достала сигарету и нервно сказала:
– Хорошо... В морге лежит не Архипов. Но тогда кто? И где, спрашивается, твой бывший?!
Ответить мне было нечего.
До утра я так и не сомкнула глаз, ворочалась без сна в постели и думала, думала... Мало что надумала, честно признаться, но это от недостатка информации. Ведь я так ничего толком и не узнала: вчера все словно нанялись подбрасывать мне самые невероятные новости, я еле успевала их переварить, где уж там все осмыслить и докопаться до сути!..
После завтрака Флоранс и Шурка уехали – подруга повезла моего сына в школу, и я велела ей не возвращаться. Пусть едет домой или на работу; чего доброго, ее бизнес зачахнет без должного присмотра, а мне потом терзаться чувством вины. Тем более что я уже вполне очухалась, пришла в себя и не особенно нуждалась в участии и поддержке.
Оставшись одна, я снова села за телефон. Филиппов долго не брал трубку, а когда взял, его голос был недовольным и мрачным.