Для них рай наглухо заперт. Получается, как ни живи, какие поступки ни совершай, один хрен, попадешь в преисподнюю. Остается только одно: как можно больше урвать от жизни на земле. Все равно ведь черти со сковородками ждут. Не хочу так думать. Я всю жизнь пахал, как папа Карло. Сотни жизней спас. И, все равно, в ад. Нет уж, дудки. Да и друзья, в основном, русские офицеры. Как я без них на том свете? Поговорить и то не с кем будет.
Два с половиной часа пролетели незаметно. Когда жизнь подходит к краю, то есть о чем подумать. Да и вообще, благородному мужу всегда есть, о чем подумать.
Цессилия и Поппония появились в холле. Вид уже был не такой презентабельный. Без макияжа лица выглядели простовато и беззащитно. Самые обычные рязанские клуши с чалмами из полотенец на голове. Девицы потоптались, наверно, ища Петровича, и, махнув рукой, дескать, пусть дальше спит, выбежали на улицу к машине. Интересно, как их по-настоящему зовут? «Ниссан» протяжно заурчал и, взвизгнув шинами, рванул прочь. Минут через сорок показался Садыков. Шел, явно, на нетвердых ногах. Ему что! Хозяин жизни. Разве кто-нибудь осмелится тормознуть и спросить: почему это вы, товарищ капитан, в нетрезвом виде за руль садитесь? Так ответит, что в кошмарном сне трудно представить. Или заставит до дома подвезти. Всего-то капитан, а, видать, силен в связях и делах карьерных. Мерс нехотя поплыл по грязи, выпучив глаза в порыве патрицианского гнева на плохую погоду и недостойные его величества дороги. Петрович так и не встал проводить клиента. Это было не принято. Бывший преподаватель географии сладко храпел в своей каптерке после трехсотграммовой дозы армянского коньяка. Подарок с барского плеча.
Натан Лазаревич тронул с места, мягко давя на педаль газа. Его боевой железный конь не привык к резким движениям, предпочитая сначала хорошенько прогреться, поворчать двигателем, повысить количество эндорфинов до необходимого уровня. Тем более, что торопиться было некуда. Задание партии выполнено. Логово врага обнаружено. Теперь дело за спецназом: пусть работают.
– Нет, Вяч, с нами ты не пойдешь! – Белоцерковский ходил по комнате, щелкая пальцами: – Тебе нужно оставаться в общаге.
– Неужели вы думаете, что так необходимо алиби? Омаров давным-давно догадался о наших совместных планах, – насупленно говорил Бальзамов.
– Он может догадываться, сколько угодно. Но нам нужно его еще больше запутать. Что если он за тобой установил слежку? Пойдет по пятам и, как только увидит конечный пункт визита, моментально поймет, куда и зачем мы путь держали.