Куратор их курса, пожилой Иван Иваныч, просто не знал, как разбудить в ребятах настоящих педагогов.
– Ну как вы работаете? – каждый раз хватался он за голову. – Дети должны бегать за вами тенью! Они должны вас криками встречать. Естественно, криками радости. Где ваше творчество? Где горящие глаза? Где интересные уроки? Я вас спрашиваю!
Никто ему ничего отвечать не собирался. Молодые учителя, как обычно, опускали глаза и искренне задумывались – сегодня вечером лучше сбегать на танцы в соседнюю деревню или посмотреть футбол по телевизору у соседки Аленки? Соседка, как всегда, побеждала.
И вот однажды Иван Иваныч принес интересную весть:
– Други мои, – выдохнул он. – Через два месяца наших лучших студентов отправят для обучения за границу!
– Урррраа! – взревели «други».
– Да, решили отправить вас, чтобы вы там познакомились с их школами, подучились, побывали на семинарах, поднахватались ума-разума. Я поеду вместе с вами. Но отправляются только двое. И самые лучшие. Конечно, одно место уже занято, это наша медалистка Перфильева, вы понимаете, ее никто не переплюнет. Но вторым студентом руководству хотелось бы видеть молодого человека. Так сказать, показать, что у нас воспитанием детей занимаются не только женщины. Так что – дерзайте.
– Мы готовы! – рявкнули мощные юношеские глотки.
– А вот и нет, – не согласился Иван Иваныч. – Поедет лишь тот, кто предоставит серьезную работу, почти кандидатскую. То есть ваши разработки, новые идеи, воплощенные в жизнь, на этом вопросе я остановлюсь более конкретно.
И он долго-долго объяснял, что им нужно делать. Если говорить простым языком, студентам предлагалось взять самого отсталого ребенка и провести с ним такую работу, чтобы он через месяц вышел в отличники. Конечно, для этого необходимо было выработать новую методику. Согласовать со старшим начальством, опробовать ее, и только потом…
Ребята выбрали себе подопечных, но другие глупенькие дети как-то терялись на фоне Клоповой Февралины, доставшейся Родионову.
– Аллочка! – не выдержав, прервала рассказ Абрикосова Гутя. – Так это же ты! Февралина Клопова! Ой, Георгий Львович! Вы не представляете! Когда еще мы в деревне жили, отец все сына ждал! А рождались одни девчонки. А он так на нас злился! Хи-хи! Ну так обижался, что нет сына у него. Он даже нас называть не хотел.
– Почему не хотел? – встряла Аллочка. – Он называл. Но только лучше бы уж и правда, махнул рукой, пусть бы мама назвала.
– Вот уж точно, – захихикала Гутя. – Он нас, как коров, обозвал всех! Кто в каком месяце родился, ту так и записывали, представляете? Это уж потом, когда мы выросли, другие имена себе взяли. Вот я, например, в августе родилась… Августа была, а я придумала, что меня зовут Гутиэра, как в «человеке – амфибии», а еще у нас Марта есть, Майя! А вот эта – ее и вовсе в феврале родиться угораздило. Так ее Февралиной и назвали!