Кейко вспомнила о том, что он рассказал ей в тот вечер, лакомясь блинчиками «Сюзетт», опустошив при этом две бутылки «Шато Латур» семьдесят шестого года. Она остановила Норико, когда та уже готова была броситься в объятия мужчины.
— Мадмуазель Норико, одну минутку, пожалуйста! Сначала вы должны исправить ошибку, которую допустили. Я знаю, что он вас уже простил, но так все было бы слишком просто, вы не находите? Я слишком ответственная секретарша и считаю, что вы слишком легко отделались на этот раз. Что вы об этом думаете?
— Да, — согласилась Норико, оставшись в одних трусиках.
Кожа у нее покрылась мурашками. Она чувствовала, как вокруг нее распространяется запах ее вагины, и ей было как-то неудобно спускать трусики, не поняв, какое отношение это должно иметь к необходимости просить прощения. Она сама не заметила, как оказалась на коленях, связанная кожаным ремнем. Сеанс начался незамедлительно.
Когда начался сеанс, Кейко Катаока вдруг поняла, что то, о чем она всегда смутно мечтала, сейчас, прямо у нее на глазах, стало приобретать определенную форму. Бомж хоть и был несколько груб и неотесан, но зато умел заставить другого принять очевидную данность.
— Я на тот момент уже стала чем-то вроде легенды, признанной хозяйкой церемониала. А это накладывало свой отпечаток на манеру мыслить и требовало физической выносливости. Мужчины больше не представляли для меня загадки, я многое узнала, и можете назвать это как угодно, но я непременно должна была входить в пятерку первейших покорительниц, работающих в этой стране. Однажды этот человек даже сказал мне следующее:
— Кейко, ты могла бы стать психиатром.
— Психиатром? И что это за специальность? — спросила я.
— Приносить облегчение тем, кто страдает.
— Да, я как раз этим и занимаюсь, — ответила я.
Я понимала мужчин, что ими движет. Между тем один аспект до сих пор ускользает от меня: эта борьба, которую они все еще способны вести, даже после эякуляции, эта сила поднимать невероятные тяжести, эта энергия, которая переполняет их даже на последнем издыхании, даже когда они в состоянии полного физического истощения. Есть вещи, на которые мужчины не были бы способны, не обладай они этой слепой решимостью. И когда я думаю, что все, все делается для того, чтобы получить этот результат, эта мысль убивает меня, меня, Кейко Катаоку. Именно в этом мужчины, во всяком случае некоторые, превосходят нас, женщин, именно благодаря этой ничтожной разнице, которая толкает их на непредвиденные крайности.
Бомж обратился к Норико:
— Норико, ты меня слышишь?