В утренней дымке мягко светилась цветная мраморная облицовка собора Сан-Марко. Вдали суровые зубцы монастырской ограды стремились вверх в желании вонзиться в постепенно светлеющую глубину неба.
Лаура часто, гуляя по городу, заходила в церкви, на стенах которых могла видеть фрески, написанные известными в республике художниками. Подолгу всматривалась она в фигуры, изучая их и делая зарисовки, чтобы постичь правильность пропорций и научиться правдиво изображать человека. Однако никакие ухищрения не могли заменить то, что обычно делали художники-мужчины, но не было позволено ей — рисовать обнаженных натурщиков. Мужские фигуры Лауре по-прежнему не удавались.
Она брела по узким зловонным улочкам, вдоль каналов. По поверхности воды иногда текли струи разноцветных жидкостей, вылитых из красильных чанов. Черепичные кровли домов сходились в переулках так близко, что даже днем было темно. У входа в лавки висели пестро окрашенные образцы шерстяных тканей.
Главным учителем девушки был город, но больше всего ее интересовали люди, и вовсе не обязательно красивые. За каким-нибудь бородатым или волосатым уродом она могла ходить целый день, пока не выдавался случай занести его на страницу альбома.
Лаура всегда и повсюду носила с собой альбом и зарисовывала все, что привлекало ее внимание. Но сегодня, выходя на прогулку, она оставила его дома, позабыв обо всем на свете от огорчения.
Из переулка на площадь вышла веселая группа нарядно одетых юношей. Высокий молодой человек, облаченный в черный камзол и длинный темно-красный плащ, ниспадавший прямыми складками, заиграл на лютне. Площадь огласилась звуками веселой песенки:
— О, как молодость мгновенна! Пой же, смейся! Счастлив будь, дружок, сегодня! Ты на завтра не надейся!
— Споешь с нами, незнакомка? — воскликнул один из молодых людей, заметив Лауру. — Присоединяйся! Разве ты не слышала? «Молодость мгновение! Пой же, смейся!»
Лютнист оборвал мелодию. Черный бархатный берет безо всяких украшений и перьев подчеркивал белизну его правильного, немного грустного, несмотря на веселую мелодию, лица.
— Не мешай мадонне следовать своей дорогой! — остановил он дружка. — Разве ты не видишь, как она печальна?
Юноши свернули в переулок. Издали, замирая, снова донеслось:
— Счастлив будь, дружок, сегодня! Ты на завтра не надейся!
Лаура даже голову не повернула в сторону весельчаков. Перед ее мысленным взором стоял образ Стража Ночи и глядела она только перед собой.
Вокруг девушки высились стройные башни дворцов и колоколен, безмолвно взирали многочисленные статуи и барельефы. Но бродила сегодня Лаура по городу вовсе не из желания наслаждаться его красотами, а в поисках успокоения.