— Я пойду, сестра.
Девушка поцеловала монахиню в лоб и вышла, с радостью вдохнув прохладный воздух, показавшийся ей особенно свежим после задымленной серными испарениями кельи Челестины.
Нехотя Лаура повернула к публичному дому. В последнее время атмосфера ленивой праздности и растления действовала ей на нервы и вызывала неприятное и тяжелое ощущение в желудке, словно она объелась сладостями.
Может, лучше поискать Магдалену, нежели возвращаться в заведение мадонны дель Рубия? Оглянувшись, девушка вдруг вспомнила, что в любой момент ее снова может отыскать один из браво. По спине пробежал холодок. Хорошо, что мастерская печатника уже близко! Магдалена умеет слушать. Девушке не терпелось рассказать подруге о своей встрече с Марком-Антонио.
На улице Лаура издали заприметила лавку с крупной буквой «А» над входом, высеченной из камня. На вывеске рядом были изображены дельфин и якорь — эмблема печатника Альдуса. Узкие окна, выходившие на улицу, покрывал слой черного красящего порошка, используемого печатником.
Девушка постучала, подождала и вошла, скрипнув дверью.
Мастерская казалась заброшенной, ее освещал лишь свет, проникавший через окно. Стоящие вдоль стен стеллажи были забиты бумагой. На одном из них Лаура обнаружила коробки из-под литер, а на прилавке готовые к продаже стопки книг, переплетенных яловой кожей с золотым тиснением.
Середину комнаты занимал огромный печатный станок. Тигель был прижат, словно печатник только что приступил к делу, но отвлекся на минуту. Лаура быстро привыкла к запаху красящего порошка и кальки, но подойдя ближе к массивному прессу, ощутила, что к запаху, обычному для печатной мастерской, примешивается еще какой-то странный сладковатый запах, от которого невыносимо хочется сморщить нос.
Дурное предчувствие стеснило ей грудь.
— Эй, кто-нибудь! — позвала Лаура. — Магдалена?
Девушка обошла пресс и ее взгляд упал на пол. Она закричала.
* * *
Настроение у него было премерзкое. Сандро нервно расхаживал по залу заседаний во Дворце дожей. Его окружали розовые мраморные стены, украшенные гобеленами, позади сверкала лестница.
В огромном пурпурном бархатном кресле сидел дож Андреа Гритти. Он недовольно шевельнулся, бросив взгляд на Стража Ночи.
— Черт побери, Кавалли, можете вы постоять хоть минуту спокойно?
Сандро остановился и повернулся к дожу. Эхо его шагов по выложенному рисунком полу замерло.
— Прошу прощения, Ваша светлость!
Сандро знал Андреа Гритти уже четверть века. Под его началом он сражался в Падуе около двадцати лет назад. После того, как Кавалли отличился в битве, Гритти оказал ему поддержку, и Сандро стал кондотьером.