В свете фар он заметил Паскаль, которая стояла на пороге и куталась в меховую куртку. Она спустилась по ступенькам, пока он выходил из машины, и бросилась к нему в объятья.
– Как хорошо, что ты приехал…
Он почувствовал запах ее волос и сразу вспомнил название духов – «Аддикт». Он подарил ей эти духи после их разрыва, и ему было приятно, что она продолжала пользоваться ими.
– Я не должна была мешать тебе; надеюсь, Марианна не очень рассердилась? Пойдем в тепло, я ждала тебя на террасе, потому что дома просто задыхалась, но сейчас мне холодно.
Она говорила быстро и отрывисто, в свете фонаря над входной дверью Самюэль заметил, как лихорадочно блестят ее глаза. Он прошел вслед за ней в дом, и когда она сбросила с себя куртку, залюбовался ее стройным силуэтом. На ней был ирландский пуловер крупной вязки, облегающие серые джинсы и черные сапоги.
Плотно прикрыв дверь библиотеки, Паскаль тут же произнесла:
– То, что я расскажу тебе, Самюэль, не должно выйти за пределы этой комнаты.
Возле стеллажей вишневого дерева стояли два кресла с потертой велюровой обивкой. Паскаль села в одно из них и знаком пригласила Самюэля.
– Как ты знаешь, переехав в Пейроль, – начала она, – я хотела вернуть обстановку, окружавшую меня в детстве. На моем чердаке стоит много вещей, и я с Авророй с удовольствием перерывала весь этот хлам…
Она остановилась на секунду, словно собираясь с силами. Ее большие черные глаза были полны глубокой печали. Ему хотелось встать и обнять ее, но, пересилив себя, он ожидал продолжения рассказа.
– В одном из ящиков я нашла старое семейное свидетельство. В нем говорилось, что моя мать вышла замуж за некоего Рауля Косте в апреле 1966 года.
Самюэль был изумлен. Несколько секунд он молчал, затем, пожав плечами, заметил:
– Ну что ж, у твоей матери был первый муж, о котором ты не знаешь. Что дальше?
– Я также узнала о рождении их ребенка, в августе того же года – девочки по имени Юлия Ньян.
– Юлия как?
– Ньян по-вьетнамски означает «беззаботная». Это единственное, что сохранила моя мать от своего происхождения. Саму ее звали Камилла Хуонг Лан, ее мать Ле Ань Дао, и она, видимо, захотела поддержать эту традицию, давая имя своей первой дочери.
На этот раз Самюэль ничего не ответил. Он хорошо знал Камиллу и, несмотря на то что она казалась странной, очень уважал ее. Однако ни она, ни Анри, с которым Самюэль был в прекрасных отношениях, никогда не упоминали о существовании этой Юлии.
– Я захотела узнать об этом больше, – вздохнула Паскаль. – К тому же я узнала, что Юлия до сих пор жива, и строила кучу дурацких планов… Я представляла себе, как познакомлюсь со своей сводной сестрой… найду ключ к этой странной загадке. Никто ни словом не обмолвился об этом при мне за все тридцать два года моего существования!