– Твой отец был великим человеком, Джои. Но в твоем возрасте его положение было не многим лучше, чем то, что теперь у тебя.
– Нет, сэр, – не согласился тот. – Это правда, что мой отец был сыном мелкого фермера, а сам стал всего лишь юристом, но все же он происходил из лордов Дадли; а я – сын человека, которого называют изменником. Сэр Ричард щелкнул пальцами.
– Связь с лордами Дадли никогда не была доказана. Полагаю, что она вообще существовала только в воображении твоего отца.
От этих слов мальчик залился краской, но сэр Ричард продолжил:
– О, это было достаточно умно. Дадли были нужны аристократические предки, и он их нашел. И без сомнения, хорошо использовал. Между нами, Джон, заслуги гораздо больше тогда, когда человек поднимается к вершине горы из долины, чем тогда, когда начинает подъем, находясь уже вблизи от нее.
Джон промолчал, а сэр Ричард добавил:
– Мы с тобой всегда должны помнить: сэр Эдмунд Дадли был сыном фермера, юристом, однако таким мастером своего дела, что король обратился к нему за помощью. Твой отец и его друг Эмпсон вместе с ним правили Англией.
Глаза мальчика засияли.
– Всего лишь сын фермера – и один из тех, кто правил Англией?!
– Чему это должно научить тебя? Только одному: не имеет значения, как низко ты находишься, потому что нет предела – нет предела! – тем высотам, на которые ты можешь подняться. Возьми хотя бы самого короля. Разве не правда, что предок Тюдоров был конюхом и незаконнорожденным? Думай, мальчик, думай! Это изменническая мысль, и я выскажу ее шепотом. Дадли или Тюдор? Чем один лучше другого? Помни об этом. Всегда помни об этом. У твоего отца было огромное честолюбие. Может быть, сейчас он смотрит на тебя с небес… на своего старшего сына. Может, спрашивает себя: «Чего добьется мой сын в этом мире? Поднимется ли он так высоко, как поднялся я? Сумеет ли учиться на моих ошибках? Есть ли в его душе огонь, который сделает его великим человеком?» Джон, я не сомневаюсь в том, что твой отец смотрит на тебя с небес, молится и надеется.
Джон не забыл этих слов. Он твердо решил стать таким же великим человеком, как его отец.
В играх, в которые Джон играл, он всегда был лидером, а для Джейн – уже героем.
Положение сэра Ричарда при дворе позволило ему встречаться с королем – пока еще беззаботным мальчиком, влюбленным в удовольствия, но при этом мальчиком с просыпающейся совестью. Сэр Ричард считал, что королевская совесть может сыграть свою роль в будущем его юного протеже.
Юный король по-прежнему хмурился при имени Дадли. Ему было хорошо известно, что фаворита и советника отца казнили ради его, Генриха, популярности. Но сам он пока еще не договорился со своей совестью. Генрих не мог убедить себя, как это произошло позже, что Дадли и Эмпсон заслужили свою участь, а потому при каждом упоминании их имен он испытывал неловкость. И когда сэр Ричард осторожно попросил королевского позволения обратиться к парламенту с просьбой об отмене приговора о конфискации имущества Дадли, Генрих чуть ли не с большой охотой дал на то позволение.