Но в тот день Мария страдала не только от головной боли. Она остро ощущала присутствие младшей сестры. Королева знала, что многие в стране станут их сравнивать: болезненный вид одной с цветущим здоровьем другой, старость с юностью, католичку с протестанткой. Был ли прав Гардинер? Был ли прав Ренар? Не безумие ли это – оставить Елизавету в живых?
Елизавета наслаждалась королевским выездом. Возможно, вскоре ей придется умереть, но такая парадная пышность, в которой она играла заметную роль, принадлежала дочери Генриха VIII по праву рождения. Рядом с ней сидела четвертая жена ее отца – Анна Клевская, единственная из шестерых оставшаяся в живых. Они были одеты похоже, в платья из серебряной парчи с длинными свисающими рукавами, что для Елизаветы послужило преимуществом. Анна Клевская никогда не отличалась красотой, рядом с ней двадцатилетняя сияющая девушка выглядела еще более великолепно.
На Фенчерч-стрит четверо мужчин, каждый ростом почти в семь футов, продекламировали поздравления. На Грейсчерч-стрит процессия замедлила движение, чтобы трубач, наряженный ангелом, смог сыграть соло для королевы; у ворот школы Святого Павла поэт Хэйвуд прочитал свои стихи, посвященные Марии. И повсюду ликующие люди веселились и кричали, приветствуя королеву, принцессу Елизавету и молодого красивого Эдуарда Куртенэя, которого теперь сделали герцогом Девонширом. Красное вино текло рекой, и это доставляло народу не меньшее удовольствие.
Елизавета с Анной Клевской шли сразу за королевой. Елизавета была полна самых радужных надежд. Конечно, рассуждала она, Мария ей вполне доверяет, коли позволила занять такое заметное место в церемонии. И все время представляла себя на ее месте.
Послышался голос Гардинера:
– Перед вами Мария, законная и несомненная наследница короны, по законам Господа, человека, королевств Англии, Франции и Ирландии. Сегодняшний день назначен всеми пэрами нашей земли для освящения, помазания и коронации превосходной Марии. Будете ли вы служить ей, даете ли ваше согласие на это освящение, помазание и коронацию?
И Елизавета вместе со всеми присутствующими вскричала:
– Да, да, да! Боже, храни королеву Марию! Но ей казалось, что она слышит имя не Марии, а свое собственное.
Пока свершался ритуал помазания и вокруг Марии читались молитвы, Елизавета представляла себя в бархатных одеждах, с короной на голове, со скипетром в правой руке и державой – в левой. Придет день, и это перед ней склонятся пэры в знак почтения и преданности, это ее будут целовать в левую щеку. «Боже, храни королеву Елизавету!» – почти звучало в ее ушах.