— Верно.
— Тогда непонятно, каким образом кто-то мог перенести ее с первого трупа.
— Не обязательно с него, — возразил Чин. — Она могла быть перенесена с чего угодно. С любого гниющего тела — мертвого животного, например. Перенести мог охотник, турист, кто угодно.
— Какое разочарование! — воскликнул Арсено. — Вы хотите сказать, что находка моя ничего не значит?
— Она может значить очень много, — сказал Чин, — но с помощью энтомологии доказать это я не могу.
— Вот уж попал пальцем в небо, — посетовал Арсено. — А я-то думал, что это важно.
— Можно мне это поисследовать? — спросил Филберт. — Подержать у себя день-другой?
— Зачем? — спросил Чин. — Список разновидностей составлен.
— Разрешите мне это подержать, и, может быть, я сумею быть чем-то полезен.
— Возможно, это и не бог весть что, — сказал Арсено, — но все-таки какое-никакое, а доказательство. Я оформлю акт передачи, а вы распишетесь, после чего мне надо посмотреть холодильник, в который вы собираетесь его поместить.
Вскоре Кардинал и Арсено покинули лабораторию. По пути к машине Арсено сказал:
— Как ты считаешь, мог какой-нибудь случайный человек, турист, занести личинку на наше место преступления?
— Маловероятно, — сказал Кардинал. — Возможно, но маловероятно.
— Говорят, убийцы возвращаются на место преступления. Может, он за чем-нибудь вернулся, оставил там что-нибудь, забыл. В случае с Вомбатом и всей этой расчлененкой убийца мог, черт возьми, вернуться за какими-нибудь недостающими частями тела.
— Есть и другая возможность, — сказал Кардинал.
— Да?
— Нишинейб-Фоллз однажды уже сослужили ему хорошую службу. Так он мог вернуться туда для нового убийства.
— Но Клыка убили около Вест-Рок.
— Я имею в виду Терри Тейт.
Обычно наркомана представляют отчаявшимся человеком, который целыми днями только и делает, что изобретает, как бы достать очередную дозу. Задыхающийся, с блуждающим взглядом, взмокший от пота, он забирается в укромный угол, прячет под влажными от пота простынями телефон и набирает номер верного человека. И когда знакомый отказывается дать ему товар в долг, он начинает названивать приятелям, связь с которыми потерял уже много лет назад. Он просит одолжить денег, обещает вернуть их уж конечно же с процентами. Затем, как молния, его пронзает мысль: что бы такое продать? Музыкальный центр? Коллекцию дисков? Это в том случае, если у него еще остается что-то на продажу. Когда все мыслимые предметы, за которые можно выручить деньги, из дома исчезают, а наркоман имеет сколько-нибудь привлекательную внешность, он пытается торговать собственным телом. Если же тело его не выдерживает критики, остается воровать. И наркоман наносит неожиданный визит какому-нибудь живущему неподалеку родственнику, старинному приятелю или просто неудачливому знакомому. После чего стоит тому отвернуться, и магнитола, каминные или ручные часы либо какая-нибудь серебряная памятная безделушка исчезают в недрах рюкзака страждущего.