А на углу ветер стал рвать с нее капюшон, и она ухватилась за завязки, пытаясь удержать его. Этим резким движением она и привлекла его внимание, когда он стоял перед светофором. Потом она отпустила завязки и сложила руки на груди — тут-то он и увидел пластырь на ее голове справа, маленькое белое пятнышко.
Уже за перекрестком он нажал на тормоз, но задние машины принялись сигналить. Движение на Уэрт-стрит одностороннее, и развернуться он не мог. Он спустил оконное стекло и установил зеркальце бокового вида так, чтобы ее видеть. Да, она все еще была на углу. Но свет вот-вот сменится, черт его дери.
У следующего перекрестка он сделал правый разворот и ринулся назад с такой скоростью, что пешеходы даже испугались. Затем новый правый разворот у первого стоп-знака — и дальше по Макинтош. Здесь движение было не таким плотным, хотя он и приметил цепочку мокрых фар, тянущуюся до самой Мэйн.
Как в воду канула.
Леон проехал за угол и еще целый квартал. Шла она вроде сюда. Завернула, наверно, в какой-то из домов. Либо сюда, либо, перебравшись через Уэрт, направилась куда-то севернее. Остановившись на углу Вокзальной, он выскочил из машины, даже не потрудившись ее запереть, и побежал задыхаясь. Он кружил, щурясь от дождя, поворачивал то в одном, то в другом направлении.
— Нам надо выяснить, где она находится, — сказал Леон. — Эту сучку нельзя оставлять в живых. Она меня опознает, а тогда мне светит, считай, пожизненное. В тюрьму я, знаешь ли, не пойду. Второго срока я никак не желаю.
Рыжий Медведь расчесывал волосы щеткой. Каждое утро он много времени проводил за этим занятием, любуясь своим отражением в зеркале, точно влюбленный.
— Нам надо что-то предпринять, — сказал Леон. Он сам различал в своем голосе просительно-жалобные нотки, но ничего не мог с этим поделать. — Как-то исправить положение. Выработать план.
Рыжий Медведь взглянул на него через зеркало:
— Я посоветуюсь с духами.
— С духами? Черт возьми! Ты что, не понял? Да стоит ей копам слово сказать, и я опять угожу в Миллхейвен! Ты хоть знаешь, сколько времени они меня продержали в одиночке, а?
— Сорок восемь дней. Ты мне рассказывал.
— Интересно, как бы тебе показались эти сорок восемь дней и смог бы ты после этого быть таким спокойным. Я хочу пришить сучку. Прикончить ее, вот и все. Чтобы духу на земле ее не было.
— Я посоветуюсь с духами, Леон.
— Кевин уже сидит у нас взаперти, и принести жертву мы можем. Двойная жертва — вот что нам нужно. Разве я не прав?
— Жертву мы принесем в положенный срок.
— Ну так давай же! Заставь этих твоих духов служить нам! Пора!