— Не люблю, когда меня шлют по-матерному, — сказал детина. — Иди-ка ты лучше сам туда.
Мягкий удар, и к горлу детины было приставлено лезвие.
— Опусти руку, — сказал Рыжий Медведь, — или я прорежу в тебе еще одну дырку.
Пистолет не шелохнулся.
— Если нож коснется меня, твой дружок, считай, покойник.
— Понятно, но он-то умрет быстро, в то время как ты…
— Почем мне знать, что ты так и так меня не грохнешь?
— Не грохну, если ты не дашь мне повода тебя убивать.
Мужчина опустил пистолет. Рыжий Медведь вынул оружие из его руки и ударил им мужчину по голове.
Мужчина упал на колени и силился подняться, но Рыжий Медведь пресек это новым ударом. Мужчина упал и так и остался лежать. Рыжий Медведь перебросил пистолет Леону, а сам, скинув с плеча веревку, сложным узлом связал мужчине руки.
Леон потянул Кевина за рукав:
— Пойдем.
Тот проследовал за Леоном в кухню.
— Кто-нибудь дома? — рявкнул Леон, потом, хохотнув, помахал пистолетом: — Нравится мне эта штуковина. По-моему, я привыкаю. Давай-ка начнем осмотр, а то нам пора.
Они прошлись по комнатам, ища обещанные Медведем деньги. Дом выглядел нежилым, почти без мебели. Кевин открывал шкаф за шкафом, но ничего не находил.
Потом из соседней комнаты послышался крик Леона:
— Нашел!
Леон находился в маленькой спальне, совершенно пустой, если не считать узкой койки. Портфель из шкафа он уже вытащил. У портфеля был кодовый замок, но викинги не дали себе труда воспользоваться кодом. Леон открыл портфель, и их глазам предстало столько денег, сколько ни один из них в жизни не видывал — портфель был набит тугими пачками.
— О господи, — проговорил Кевин, — почему это так писать хочется?
— Потому что ты обложался, парень. А мы все-таки разбогатели.
— Теперь ты, может быть, поверишь в колдовство? — спросил, подойдя к ним сзади, Рыжий Медведь.
— Я и всегда верил, — сказал Леон. — Но теперь буду его страстным поклонником. Буду проповедовать колдовство. Призывать людей верить в него.
— Идем к катеру, — сказал Рыжий Медведь. — Мы же не хотим быть здесь, когда вернутся остальные викинги.
Уже во дворе Рыжий Медведь пощечинами привел в полусознание заложника. Тот привстал на коленях, зашатался, и его вырвало. Потребовались время и несколько тычков ножом, чтобы сопроводить заложника к причалу. Лицезрение ножа не доставило Кевину удовольствия. Ничего в словах Рыжего Медведя, которые он говорил им перед этой операцией, не предвещало применения насилия.
Едва они впрыгнули на борт, как Клык уже завел мотор. Благоговейно, точно священной реликвии, он коснулся портфеля:
— Ну что, дело в шляпе или как?