— Толь! — окликнул его дед Серафим. — Толь! Семенов! Тебе ведь говорю!
Семенов встал на ноги и посмотрел на деда. «Сейчас опять чепуху какую-нибудь будет молоть, — подумал он, — или начнет спрашивать, что в городе видел, что мать рассказывает».
— Подь сюда, — говорил дед, — подь, дело скажу. Секрет…
Семенов нехотя подошел.
— Ты ночью спал?
— Спал, — ответил Семенов.
— И Эльвира спала?
— Конечно.
— И мать?
Семенов кивнул, но с трудом сдержался, чтобы не сказать деду какую-нибудь дерзость.
— Во-от! — сказал дед. — А я не спал.
— Так вы же после обеда спите, — возразил Семенов, — и утром тоже бывает.
— Не к тому я, — сказал дед, — не к тому. Я не жалуюсь. Просьба у меня к тебе, Семенов. Выполнишь?
— Смотря какая… У меня белье сушится, скоро снимать надо, а то пересохнет.
Семенов боялся, что дед пошлет его за махоркой или еще куда.
— На забор тебе слазить не трудно? — просительно сказал дед.
— Это пожалуйста, — обрадовался Семенов. — На какой?
— На наш, конечно. Вон там, где мусорный ящик. Ты на ящик влезь, а потом на забор, а с забора погляди, что там внизу.
— Дед Серафим, — покачал головой Семенов, — ты честно скажи, зачем мне на забор лезть. Ты ведь знаешь, что там овраг.
— Знаю, — сказал дед. — Овраг мне ни к чему. А вот что с той стороны за стеной, это могёт быть интересно.
— Бурьян там и лопухи, — сказал Семенов, удивляясь дедову упрямству.
— А ну как еще что? — Дед многозначительно прищурился. — Ты слазь, Семенов. Я за бельем погляжу.
В конце концов, что стоит влезть на мусорный ящик, оттуда на высокий забор и поглядеть вниз. Главное, не напороться на гвозди или на битое стекло.
Когда Семенов влез на забор, он понял, что зря спорил с дедом. Примяв лопухи и бурьян, на склоне оврага валялось множество всяких интересных вещей. Прежде всего бросались в глаза штук тридцать совершенно новых книг в красных переплетах. Многие из них толстые с золотым тиснением, другие потоньше. Брошюр там было — не сосчитать.
«Откуда же они здесь? — подумал Семенов и сразу догадался: — Вот уж не знал, что у них может быть такая уйма книг. А ведь никому не давали, да и сами не очень были похожи на тех, кто больно много читает».
Словно в подтверждение того, что выброшенные вещи принадлежали именно Козлову, Толя увидел на склоне оврага настольный, крашенный под бронзу бюст Сергея Мироновича Кирова, а еще дальше, чуть не на самом дне оврага, деревянный ящик радиоприемника ЭЧС-2.
Толя спрыгнул вниз и первым делом подошел к приемнику. Он перевернул его. Зазвенело стекло разбитых радиоламп. Без них, Семенов знал, приемник работать не может. Однако он взвалил его на плечи, как чемодан, и пошел по тропинке. Хорошо было Козлову выбрасывать все через забор, а вот Семенову теперь приходилось идти кругом, сначала по оврагу, потом по проулку, частью по улице.