— Это не то, что вы думаете, — поспешила сказать Ники, но Мери как будто даже не слышала ее слов. Надменно выпрямившись, она направилась к двери.
«Ну почему все, что я делаю, кончается так плохой — с отчаянием думала Ники, торопливо вытираясь насухо. Боясь, что Мери может вернуться, она быстро перевязала груди и надела хлопчатобумажную рубашку. Чистая, пахнущая мылом тонкая рубашка показалась ей верхом роскоши, а простая черная униформа с накрахмаленным передником — изысканной, как парижский туалет.
Взяв с туалетного столика серебряную щетку, Ники причесала волосы, затем заплела их и обвила косы вокруг ушей.
Белый накрахмаленный чепец прикрыл большую часть ее сверкающих, отливающих медью волос. Взглянув на себя в большое зеркало, она подумала, что так обычно одеваются совсем молоденькие девочки: короткое платье приоткрывало ноги в белых чулках и нижнюю юбку.
Она и выглядела молоденькой. Совсем еще невинной. Однако ее тело не оставляло никаких сомнений относительно ее возраста. Но она не сомневалась, что сможет обмануть даже самых проницательных людей. А там будет видно.
В ожидании Мери она сидела на мягком стуле перед туалетным столиком и смотрела в окно, наслаждаясь буйством красок, среди которых преобладали желтые, светло-лиловые и розовые. Вдруг дверь быстро открылась и в комнату стремительно вошел Александр дю Вильер.
По его грозному, насупленному виду она сразу же обо всем догадалась.
— Я полагал, что ты хорошо поняла меня, — сказал он резким голосом. — Я не допущу воровства в своем доме… — Алекс так и не договорил. На какой-то миг ему почудилось, будто он зашел не в ту комнату. Девушка, которая смотрела на него, ничем не напоминала ту замарашку, которую он купил на аукционе. — Хорошо, что Фортье так и не смог хорошенько разглядеть тебя. Он не раздумывая выложил бы две тысячи.
— Две тысячи? — выдохнула она, вставая. — Вы заплатили за меня две тысячи?
— Да. Хотя, честно сказать, уже сожалею об этом. — Но в самом ли деле он сожалел? Девушка была еще совсем юной, почти ребенком, но, глядя на нее, он чувствовал жгучее томление в паху. Волосы цвета только что отчеканенных центов, глаза как аквамарины. Губы полные, нежнейшего розового цвета.
Черт побери, его еще никогда так сильно не влекло к молоденькой девушке.
— В последний раз предупреждаю тебя, — сказал он. — Если не хочешь, чтобы я опять выставил тебя на аукцион, веди себя как следует.
— Пожалуйста… это не то, что вы думаете… — При одной мысли, что она опять может оказаться на подмостках, ей едва не стало дурно. — Я… я. просто смотрела… на все эти красивые вещи… которых тут так много. — И тут она вдруг поняла, что все это были женские вещи. Эти кружева, это благоухание. Значит, Алекс женат. — Я… я не могла удержаться.