Мадам Годен улыбнулась, но глаза ее неотрывно смотрели на грязную и рваную одежду Ники: наверняка ей пришло в голову, что именно Александр дю Вильер виноват в том, что девушка полураздета.
«Господи упаси!» Ники поспешно рассказала мадам, как на нее напали двое, как она вскочила на лошадь и ускакала вплоть до того момента, когда Александр дю Вильер столь своевременно пришел ей на помощь. Выслушав ее, мадам Годен увела Ники за второй занавес, который отделял примерочную от всей лавки.
Она не только жена лавочника, но и швея, пояснила мадам, вернувшись с бледно-розовым платьем из муслина, расшитым темно-розовыми цветочками и с приспущенными рукавами.
— Возможно, оно вам не по росту, но я быстро его укорочу.
— Ничего, и так подойдет, — отказалась Ники. — Я должна вернуться домой до наступления темноты.
— Я уверена, что месье дю Вильер будет счастлив вас проводить, даже если ему придется отложить свой отъезд.
— О нет! — Ники закатила глаза. — Я вовсе не хочу этого.
— Вы правы, — прокудахтала мадам Годен. — Вы слишком молоды для этого необъезженного жеребца. Но кто знает… — Она пожала своими округлыми плечами, — может быть, через несколько лет, когда он вернется из Европы…
Ники усмехнулась, вдруг поняв, что это предположение отнюдь не огорчает ее. Говорила же она, что ей нужен мужчина, который буквально сшибет ее с ног.
— Скорее всего он забудет меня, — сказала она, будучи не совсем уверенной, что именно так тому и быть. — Женится на какой-нибудь заносчивой аристократке.
Глаза мадам Годен заискрились лукавством.
— Может быть, да… А может, и нет. Думаю, он не скоро забудет маленькую мадемуазель с глазами цвета Карибского моря, которая проскакала по улицам Ла-Ронд в одном корсете и нижней рубашке.
Застонав при воспоминании о том, что произошло, девушка быстро осмотрела платье, которое ей было предложено.
— Вы и так добры ко мне. Но могу ли я попросить вас не говорить ему, кто я такая? — В этом случае Ники смела надеяться, что отец ничего не узнает.
Толстушка плутовски улыбнулась.
— Конечно, он спросит меня… Но вы дочь Этьена Сен-Клера, и я постараюсь забыть, кто вы такая. По крайней мере на некоторое время.
— Спасибо, мадам. Я всегда буду перед вами в долгу. И если вы пришлете счет за платье в Медоувуд…
Ей было жаль денег. Времена настали для них тяжелые, и они с матерью берегли каждый цент.
— Месье дю Вильер уже позаботился об оплате.
— В самом деле? — переспросила Ники по-английски.
Хотя ее отец и был французом, на этом языке она говорила дома и в школе при Салемской академии. — Извините, мадам.