– Я очень изменился, Мэри.
– Внешне? О да, ты уже не тот неуклюжий юноша, который когда-то собирал для меня цветы в парке. Но и я уже не та рыжеволосая, тощая…
– Ты никогда не была тощей! – возмутился он.
– ..девчонка, которая застенчиво принимала эти цветы. Но я думаю, что по сути своей мы остались прежними, Хэнк. Думаю, если мы приспустим маски, то окажемся все теми же глупыми детьми, которые считали, что мир населен драконами и рыцарями в блестящих доспехах. – Она немного помолчала. – Я права?
– Возможно.
Она кивнула, погруженная в свои мысли.
– Ты ведь пришел не о Дэнни говорить, да? – после паузы спросила она.
– Нет.
– Хорошо. Мне бы не хотелось. Понимаешь, я чувствую, что цель у нас одна. Справедливость. И я не хочу примешивать сюда эмоции. У тебя в офисе я была не права. Надеюсь, ты меня простишь.
– Я давно простил тебя, – сказал Хэнк, и их глаза на мгновение встретились. Мэри кивнула, вздохнула и отпила из своего стакана. В комнате стало очень тихо, только за окном звенел накаленный жарой воздух.
– Зачем ты пришел, Хэнк?
– Сегодня я говорил с репортером по имени Майк Бартон.
– Да.
– По его словам, он вчера с тобой встречался.
– Верно.
– Что ты ему сказала?
– Что Дэнни невиновен.
– Я имею в виду… насчет нас.
– О!
– Ты что-нибудь говорила о нас?
– Да. Я сказала, что мы знакомы с детства.
– Как именно ты ему об этом сказала?
– Он спросил, встречалась ли я с человеком, который представляет обвинение по делу. Я ответила, да, мы были знакомы в юности.
– И все?
– Кажется, да. Да. Все. А что?
– Он намекал на… большее.
– Большее? Ты хочешь сказать…
– Ну, он намекал, что мы близко знали друг друга. Он намекал…
– Понимаю. – Она замолчала, потом продолжила:
– Ну, разумеется, это не так.
– Не так?
– Мне жаль. Я должна была дать тебе это. Когда отдаешь все остальное, так глупо цепляться за… Я должна была тебе позволить.
– Мэри, дело в том…
– Тебя смущают мои слова?
– Нет.
– Хорошо. Потому что думаю, ты должен знать, что я хотела тебя так же сильно, как, судя по всему, хотел меня и ты.
– Я рад это слышать.
– Я была глупой маленькой девочкой.
– Думаю, нет.
– Была, была! В любви нельзя проводить границы. Любить – значит отдавать. Я должна была отдать тебе все, что имела, всю себя.
Он вдруг вспомнил о Кэрин и ее бомбардире и удивленно поднял брови.
– По поводу Бартона, – продолжил он. – Он пишет статью. Бог знает, что он там наплетет, но готов поспорить, что ничего хорошего. Он не напишет ничего такого, за что мы могли бы подать в суд на него или газету, но напичкает статью намеками, что мы были не просто друзьями и что наши прошлые отношения могут повлиять на исход дела.