На следующий день рано утром Рауди должны были выписать из больницы. Дежурство Норы начиналось в семь часов. В девять стали прибывать цветы. Каждому члену персонала, обслуживающего второй этаж больницы, вручались огромные букеты роз и орхидей. Рауди стремился выразить свою благодарность за заботливый уход. Этот жест растрогал Нору, показал, каким внимательным и щедрым он может быть.
Она с надеждой ждала этого дня. Через несколько часов бесчестный Рауди Кэссиди покинет больницу. Он навсегда оставит в покое Орчард-Вэлли и ее — Нору.
Заранее заказанный лимузин ждал у бокового подъезда больницы, чтобы оградить Рауди от любопытных репортеров.
Карен Джонсон спросила Нору, не хочет ли она везти кресло Рауди. Она согласилась. Из больницы лимузин доставит Рауди в Портленд, где у него назначена короткая пресс-конференция перед отлетом в Техас.
Скоро закончится его пребывание в Орчард-Вэлли. ЧИПС и хорошо знакомый ему мир ждали его. Нора понимала, что он никогда больше не вернется.
Часом позже она катила инвалидное кресло по коридору к его палате и вдруг увидела своего отца. Она настолько удивилась, что застыла как вкопанная.
— Папа, что ты тут делаешь?
— Неужели здесь никого нельзя навестить, чтобы тебя не засыпали вопросами?
— Конечно, можно, но я не знала, что тут кто-то из твоих знакомых.
— А никого и нет. Я пришел поговорить с этим буяном Кэссиди.
— Рауди?
— А тут у вас есть еще буяны-ковбои?
— Нет… Но его сейчас выписывают. Она не представляла, что хочет сказать ему отец. Вся их семья питала интерес к Рауди. Карен рассказывала, что Колби недавно заходил к нему. По-видимому, молодые люди поладили, так как был слышен их смех. Рауди не рассказал Hope об этой встрече, впрочем, у них почти не было возможности поговорить.
— Шофер Рауди подождет, — уверенно сказал Дэвид. — Обещаю, что не задержу его надолго.
— Но, папа…
— Дашь нам десять минут? И проследи, чтобы не мешали.
Сердце Норы забилось.
— Что ты собираешься ему сказать? Отец остановился и положил руку ей на плечо.
— Я не собираюсь ничего говорить ему о моих снах, если тебя беспокоит это. Он так напугается, что мы вряд ли увидим его снова.
— Папа!
— Это была бы никуда не годная идея, Нора! Когда он услышит о шестерых малышах, то убежит так быстро, что у тебя голова закружится.
Рауди убежит… Ее голова уже кружилась.
— Зачем ты хочешь его видеть?
— А вот об этом, моя милая Нора, я скажу ему самому.
Нора унаследовала спокойную натуру своей матери. Ее трудно было вывести из себя, но отцу удалось это сделать за несколько минут. Она нетерпеливо ходила туда-сюда мимо двери в палату Рауди, жалея, что слишком толстые стены не позволяют ей слышать их разговор.