Я ответила, что знаю.
— Так вот, я наблюдаю и познаю жизнь… и становлюсь мудрой. Вот — миссис Ренделл… когда-нибудь я, может быть, напишу и ее. Но она вся на поверхности, не так ли? Всем видно, что она собой представляет. Не надо ее растолковывать. Другие люди более сложные. Эми Линкрофт, например. О, это очень сокровенная женщина. И сейчас ее охватила тревога, я это чувствую. Она думает, что мне не видно. Но ее выдают руки. Они постоянно перекладывают вещи с места на место. Она очень хорошо научилась владеть своим лицом. Много работала над этим. Но у каждого есть какая-то особенность, которая выдает его. У Эми Линкрофт — постоянно движущиеся руки. Она живет в страхе. У нее есть какой-то секрет… страшный секрет, и поэтому она напугана. Но ей кажется, что никто не замечает этого. Но меня ведь неспроста назвали Сибилой, так что я все знаю.
— Бедная миссис Линкрофт. Я уверена, что она очень хорошая женщина.
— Вы видите то, что лежит на поверхности. Вы ведь не художник. Вы только музыкант. Но мы здесь не для того, чтобы говорить о миссис Линкрофт. Линкрофт? Ха! Ха! Да, мы пришли сюда, чтобы поговорить о вас. Вам нравится этот портрет?
— Я уверена, в нем много достоинств. Мисс Стейси снова рассмеялась.
— Не смешите меня, миссис Верлейн. Вы ведь прекрасно понимаете, что я не спрашиваю вас о достоинствах картины. Я спросила, понравилась ли она вам?
— Я… Я не уверена.
— Возможно, сейчас вы еще не такая… но завтра…
— Что вы имеете в виду?
— Я изображаю вас такой, какой вы становитесь. — Очень уверенная в себе женщина… очень подходит в жены настоятелю… и уже приобретает навыки, необходимые для супруги епископа. Эта супруга будет помогать успешной деятельности епископа, и поэтому скажут: «Нашему дорогому епископу очень повезло с женитьбой. Он так многим обязан своей деятельной супруге».
— Мне кажется, вы кое-чему научились у цыган.
— Вы прекрасно умеете вести беседу. Всегда у вас найдется, что сказать. Такое ценное качество для жены нашего дорогого епископа! — Сибила надула губки и сказала:
— Мне совсем не нравится эта жена епископа, миссис Верлейн. Но это не будет иметь никакого значения, так как я совершенно не должна буду ее видеть, верно ведь? Но я хорошо могу себе представить, как она сидит за завтраком и улыбается мужу, который сидит по другую сторону прекрасно сервированного стола. Ну, это происходит много-много лет спустя, и она говорит мужу: «А как называлось то место, где мы встретились. Что-то такое, начинающееся с Лоувет. Какие там странные люди! Интересно, что с ними со всеми стало». А епископ наморщит лоб, пытаясь вспомнить название места, и не сможет. Но зато она вспомнит. Она пойдет к себе в спальню и будет думать, думать, и ей будет больно, потому что… потому что… Но вы не хотите, чтобы я продолжала?