Скорее всего, ее звали Мари. Это имя было на шкатулке. Такое же имя, как у Мэри, только на французский лад. Она была прекрасна – Мэри нисколько не сомневалась в этом. У нее была мягкая светлая кожа, такие же волосы и ясные синие глаза. Она походила на самого прекрасного из ангелов с картины, изображающей Рождество Господне, которая висела на стене часовни. И Мэри знала, что мать смотрит на нее с небес и торжествующе улыбается, счастливая, что Мэри направляется к своей семье – туда, где ей следует быть, где ее необычные паучьи пальцы – признак принадлежности к роду, а не что-то постыдное, что надлежит прятать от сторонних взоров. Перчатки в шкатулке – это знак, посланный ей матерью. Мэри сложила ладони; она любила свои руки, гордилась ими. Забывшись в своих грезах, она не замечала ни тряски, ни неудобной деревянной скамейки, ни медленно текущих часов.
Кто-то тронул ее за плечо, и она вернулась к действительности. Монахиня, сидевшая рядом с ней, указала на расстилавшийся впереди под горой город. «Питсбург», – пробормотала она невнятно, поскольку за щекой у нее была вата, пропитанная гвоздичным маслом.
– Ой! Как красиво! – Мэри беспечно перегнулась через перила повозки и посмотрела вокруг и вниз. Она увидела широкие ленты воды, в которых яркими бликами отражалось солнце. Уроки географии, полученные в монастырской школе, ожили в ее сознании. Она тихо проговаривала музыкальные названия рек: «Аллегани… Мононгаэла… Огайо». Вот же они – яркие ленточки на зеленой поверхности полей. А в. центре большого скопления домов, труб и церковных шпилей эти ленточки сходились в одну. «Ах!» – вновь воскликнула Мэри. В точке слияния рек ей открылся калейдоскоп цветов – рубашки, юбки, чепчики на маленьких, похожих на кукол фигурках, движущихся туда-сюда вдоль реки, и корабли, похожие на игрушечные, выпускающие крохотные клубы черного дыма из множества златоверхих труб. – Я опоздаю на пароход, – жалобно сказала она. – Мы еще так далеко. Быстрее, пожалуйста, быстрее!
Но повозка продолжала двигаться так же медленно и тряско, и вскоре город и реки пропали из виду. Мэри еле удержалась, чтобы не выпрыгнуть на дорогу и не побежать. Она закусила краешек губы и напряженно подалась вперед, всем телом как бы побуждая колеса крутиться быстрее.
Казалось, прошла целая вечность, пока дорога не вынырнула между двух больших скальных массивов на отвесный берег прямо над местом слияния рек. Корабли были на месте, люди тоже. Теперь Мэри слышала шум. Кричащие голоса, гудки, хриплый вой рожков, на которых малоискусные музыканты выводили ни на что не похожие мелодии. Мэри облегченно выдохнула и откинулась на скамейку, поразившись, до чего занемели плечи и шея. Но всепоглощающая радость этой минуты заставила ее забыть о неприятных ощущениях. Она действительно едет. Все это сейчас сбудется – один из этих кораблей умчит ее по сияющим водам реки к семье, к Новому Орлеану. К приключениям. И – как знать? – возможно, и к любви.