Лиговка была полна зимне-гриппозной бодростью, практически неотличимой от лихорадки. Я медленно шла и размышляла о том, что все дело, как всегда, в несовпадении внешнего и внутреннего. Снаружи Лиговка стала пестро-буржуазной. Но ее внутренняя жизнь по-прежнему написана в две краски, как плакаты «Окон РОСТа» с подписями Маяковского. Красный и черный. Желтый и серый. Скрытая до времени сила рыцарских романов и гражданских войн. Жители Лиговки часто видят все это во сне. Я – и наяву легко различаю боковым зрением полустертые силуэты, мелькающие между аквариумными витринами бутиков и скрывающиеся в подворотнях.
Уже на подходе к дому в голове возникла какая-то изящная мысль. Промелькнула, вспыхнула как свеча, оплыла и развоплотилась…
И прямо на лестнице как будто набросили сверху пыльную ткань, щедро посыпанную стиральным порошком. Сразу запершило в глазах, в носу и в горле и одновременно заложило уши. Я остановилась между вторым и третьим этажом, крепко вцепившись пальцами в перила. Перемоглась и двинулась дальше. Но уже знала о том, что мир разбился на множество осколков.
В коридоре было натоптано и накурено, где-то (казалось, что везде и нигде одновременно) шершавились наждачные мужские голоса.
Откуда-то из сгустившейся пелены вынырнуло знакомое молодое лицо.
– Анжелика Андреевна, здравствуйте! Пройдите. Вы с работы? Во сколько вы ушли? А что вы делали сегодня утром?
– Полола баобабы, – сквозь обморочную дурь ответила я, еще на что-то надеясь.
– Простите, вы о чем?
– А вы о чем?
Откуда-то сбоку просунулась Наталья, серая, как застиранная простыня.
– Анджа, ужас-то какой! Зою убили! – шепотом прокричала она.
* * *
По одному звонку (Ленке) подруги приехали все, почти одновременно, не переваливая по обычаю друг на друга. Вроде бы Светка заехала за Любашей, которая жила довольно далеко от метро. Кажется, всем хотелось сбиться в кучку в углу, залезть поперек друг на друга, как делают мои морские свинки в холодные зимние дни. Сбиваются и сидят, спрятав тупые мордочки в где-то в районе чужого, но теплого и жирного крупа. Видимо, из каких-то биологически параллельных соображений Светка приволокла с собой чертову кучу всякой еды и выпивки, и теперь точными непрерывными движениями наливала сок и вино в приготовленные мной стаканы и сооружала огромные многослойные бутерброды из всякой нарезки. И тут же, не медля, поглощала все приготовленное. На бутербродах вперемешку встречались красная рыба, колбаса, оливки, сыр с плесенью, паштет, икра и прочие, мало совместимые между собой вещи.