* * *
– Послушай, Анджа, а почему они двух своих детей назвали одинаково? – спросила Любаша. – Кира и Кирилл. Я такого никогда не встречала.
– Они думали, что это разные имена, – объяснила я. – Как Алена и Алина, или Андрей и Алексей. Им казалось – красиво и единообразно.
– Но – почему?! – Любаша прикрыла лицо ладонями, и из-за этого ее голос прозвучал не только надтреснуто, но и весьма гнусаво. – Кому мешала эта бедная женщина?!!
– Зою убили случайно, – устало сказала я. Ощущение после эпизода чувств в коридоре было таким, как будто бы я пару часов бегом носила туда-сюда кирпичи. Все-таки злость, а уж тем более ненависть – жутко изматывающее чувство. Интересно, как живут на свете иногда встречавшиеся мне субъекты, которые большинство окружающих их людей считают дураками и/или негодяями? А может, и нет таких вообще, и они просто прикидывались эдакими человеконенавистниками? Но – зачем?
– Откуда ты знаешь? – Ленка положила трубку.
– Молодые менты мне все рассказали.
– С какой радости?
– Их отделение находится под покровительством Сатурна. И моим. Если ты еще не знаешь, я – колдунья в восемнадцатом поколении.
– Как Гиппократ? – спросила Светка.
– Он был в семнадцатом, – возразила я. – И врачом.
– Что за бред, Анджа?! – удивилась Любаша. – В каком это смысле – колдунья?!
– Это они так думают, – пояснила я. – В смысле – менты.
– Рассказывай, – сказала Ленка. – И не про твои игры с ментами, а про Зою.
У меня вдруг возникло в виде точки и мгновенно раскинулось и разрослось внутри белое тоскливое чувство бесполезности всего на свете. Рассказывай, не рассказывай… Делай, не делай… В чем-то оно, это самое чувство, было даже парадоксально комфортным и уютным. И как будто бы отвечало на какой-то наболевший вопрос. Но как психолог и просто как человек, я знала доподлинно: стоит хоть раз поддаться ему и начать сочувствовать самой себе, спасения не будет – душа станет окончательно гладкой и ровной, как заснеженное поле.
– Зоя была на работе. В квартире вообще никого не было и не должно было быть. Аркадий и Браток – на службе. Наталья уехала покупать какую-то свою швейную фурнитуру. Дашка – на рынке. Дети в школе, Кира – в садике. У Семена кончилась выпивка и он ушел пить портвейн к приятелю на второй этаж. Фрося тоже отправилась по магазинам, а у нее на это уходит никак не меньше двух часов. И вот как раз в это время у Зои на работе заболела не то голова, не то живот. Там все, конечно, знали о ее несчастье, переживали, сочувствовали, как могли, и начальник бригады велел ей ехать домой, отлежаться. Все эти маляры-штукатуры подробно ментам отчитались, и никаких сомнений здесь быть не может: совпадение в чистом виде. Потом Зоя приехала домой на троллейбусе, по пути зашла в аптеку, там ее тоже запомнили, потому что она советовалась с аптекаршей насчет выбора препаратов. В квартире она успела раздеться, снять сапоги, надеть тапочки… Когда вошла в комнату, убийца уже ждал ее сбоку от двери с подвернувшимся под руку тяжелым предметом – обычным утюгом, который Зоя оставила на подставке, когда уходила на работу. Ударил ее утюгом по голове, оглушил, а потом задушил руками в перчатках…