Пока я украшаю елку своими игрушками, Фрося молчит, хотя и следит за мной глазами с кровати. Заметив, что она не спит, я спрашиваю, не надо ли ей что-нибудь подать. Старушка отрицательно качает головой, а потом, видя, что я собираюсь уходить, вдруг четко произносит:
– Грех на мне. И Федькина, и Зоина смерть.
Я понимаю, что она бредит, но все-таки зачем-то пытаюсь ее разубедить.
– Бросьте, Фрося. Не говорите ерунды. Какое вы можете иметь ко всему этому отношение?!
– Надо было отдать… – голос Фроси становится шелестящим и невнятным. – Раньше отдать. Но – кому? Не пришел…
– Кто не пришел? Куда? Что отдать?
Невольно поддавшись бредовой логике умирающей, я оставляю игрушки и подхожу ближе к кровати. Но Фрося уже бормочет что-то совсем неразборчивое. Я подношу ей поильник, она пьет приготовленный Зиной морс и затихает.
* * *
У себя в комнате, не включая свет, долго смотрю на то, как играют неоновые отсветы в стеклянных шарах и гаснут, пропадают в таинственной черноте тяжелых еловых ветвей. По далекому потолку проносятся причудливые тени и переломанные лепниной лучи света. Странно, но неон и старинные игрушки, оказывается, прекрасно сочетаются между собой.
Подхожу к компьютеру, включаю его и добавляю к эклектике пространства его чуть подрагивающий, неярко освещенный экран.
Файл «велик и могуч…» я по понятным причинам забросила. Раньше он всегда был наготове, первой строчкой, а теперь его нет даже в перечне из десяти в ближайшее время вызывавшихся файлов. Ляпы и стилистические ошибки в детективах меня больше не забавляют. Может быть, стереть его вообще? Поколебавшись несколько секунд, я решаю пока оставить и перещелкиваю мышкой: файл… создать…
На появившемся белом пространстве тупо выписываю в столбик все странности и трагедии, возникшие в последнее время вокруг нашей квартиры.
1. Смерть Федора.
2. Убийство Зои.
3. «Золотая пластинка», которая была у Федора, а теперь (предположительно) находится у Вадима.
4. О чем Вадим разговаривал с Федором накануне смерти последнего?
5. Внезапный, через восемь лет перерыва, интерес Вадима ко мне.
6. Появление Алины и ее интерес к происходящему. Противоречия в ее объяснениях.
7. Непонятная «дружба» Алины со мной. Знает ли она о моих возобновившихся отношениях с ее мужем?
8. Кто еще, кроме Ирки, спрашивал про Федора на рынке? Кто-то, кого боится иркин информатор. Люди Вадима или кто-то неизвестный?
9. Любочка, возможно, была в квартире, когда убили Зою. В пользу кого она шпионила? Кому открыла дверь?
10. Почему Фрося считает себя виноватой в смерти соседей? Пусть извращенная болезнью, но какая-то логика в этом непременно должна быть.