– Конечно, Ааз, конечно, – воскликнул Моа, взмахнув руками и сделав широкий жест гостеприимного хозяина. – Мне было бы очень приятно предоставить вам всю возможную помощь.
– Да-да, говоря о помощи… – начал было я, но осекся. – Не имеет значения! Мне просто нужно немного свободного места.
– Как скажете, – заверил меня Моа. – Может быть, вы хотите воспользоваться моим кабинетом?
Я огляделся вокруг, бросив взгляд на обстановку, в особенности на роскошную обивку кресел и диванов и на обилие хрупких вещей на стенах и столах.
– Нет-нет, – сказал я. – Вполне может случиться так, что я не смогу справиться с карточками, и тогда мне придется проводить здесь ремонт.
Остановились мы на пустом складском помещении, располагавшемся в конце того же коридора, в котором находились кабинеты администрации. Двое гвардейцев Парваттани стали на часах у входа. Четверо других дежурили в коридоре. Маша, Корреш и, к моему величайшему раздражению, Вуфл стояли на безопасном расстоянии, но тем не менее достаточно близко, чтобы в случае необходимости прыгнуть на меня. Все они нервно поглядывали в мою сторону.
Я привел в действие следующую карточку.
Мне очень много приходилось экспериментировать с магией. Но ни в молодости, когда я к подобным делам относился значительно более серьезно, ни позже, когда я занимался ими порой по необходимости, порой просто ради развлечения, я никогда не сталкивался ни с чем, даже отдаленно напоминающим ратиславскую систему. Подобно большинству волшебников я привык черпать магическую энергию из тех силовых линий, которые в большей или меньшей степени имеются практически во всех измерениях. Этот поток неисчерпаем. Кроме того, он безличен и не является ни плохим, ни хорошим, и любой маг имеет возможность использовать его в соответствии со своим талантом, склонностями и интересами. В данном же случае я столкнулся с чем-то принципиально иным. Я чувствовал, как от карточки, которую я держал в руке, в меня слабым ручейком входит некая энергия, а вместе с ней и чужая личность.
Если вы никогда не бывали одержимы, постарайтесь никогда и не подвергаться подобному испытанию. Ощущение от использования карточкой было каким-то жутким и напоминало столкновение с чем-то потусторонним. Я знал, кто я такой – изверг по имени Аазмандиус, – а также множество мелких деталей, которые делали меня самим собой, однако, кроме того, я знал, что также был Дрео, резчиком по дереву с Крета. Я воспринимал свое новое «я» как вполне достойное, но, с другой стороны, мне хотелось уйти как можно дальше от шумных толп посетителей Пассажа. У меня почти появилась способность чувствовать сквозь стены присутствие тысяч других покупателей. И это до предела взвинчивало мою нервную систему, ведь само по себе подобное отношение прямо противоположно моей исконной природе, природе Ааза, обожающего быть в центре шумных компаний. Между двумя «я» возникал серьезный конфликт. Мое положение было значительно хуже, чем при телепатии, – ведь некуда было спрятаться от того второго парня, чью личность я позаимствовал. Впервые в жизни я посочувствовал гидре.