Он вытащил из кармана зажигалку и зажег ее. Огонек осветил лицо Веклемишева, на котором он постарался изобразить крайне садистскую, по его понятиям, гримасу. Похоже, на Никитина мимическая игра произвела должное впечатление. Он уже не просто говорил, а тараторил:
– Извините, Вадим Александрович, если я вас расстроил. Или вас лучше называть Викингом?…
– Викингом! – рявкнул на него Веклемишев.
«Испуган, гад, до смерти, а все-таки запомнил мое прозвище, – мстительно подумал Вадим. – Ну, давай, колись дальше».
– Викинг, не надо меня поджаривать. Вы поймите, у меня молодая жена…
– А при чем тут твоя жена? Ты меня обидел, а не она. «Жена найдет себе другого, а мать сыночка – никогда…» Помнишь такую песню, эмигрант хренов?
– Помню, помню! Поймите, я не думал, что с Мадаевым выйдет такая накладка…
«О-па! Процесс пошел! Клиент начал колоться. Сейчас главное не показывать, что заинтересован в его показаниях, а играть дальше роль обиженного садиста», – мысленно возрадовался Веклемишев.
– Мадаев… Шалтаев… Раздолбаев, – передразнил его Вадим. – У нас у каждого свои проблемы, а самые хреновые сейчас у тебя.
– Но вы же прилетели, чтобы узнать, зачем приезжал в ЮАР этот чеченец, – голос Никитина звучал испуганно-удивленно.
– Ну, прилетел, – неохотно согласился Веклемишев. – А тут ты, гнида! Почему ты меня обманывал? Я не люблю, когда мне врут!
Последнюю фразу он произнес театрально-загробным голосом.
Выдав реплику, Вадим нагнулся и попытался поджечь зажигалкой ящик, на котором стоял Никитин. Естественно, тот не загорелся, а лишь полыхнула и затлела паутина, густо его облепляющая. Запах горелого, смешиваясь с застоялой вонью хлева, быстро наполнил небольшое помещение.
– Не надо меня жечь! – истерически закричал Гарольд. – Я вам все расскажу о Мадаеве!
– Точно все? – недоверчиво спросил Веклемишев, поднося горящую зажигалку к глазам Никитина. Треск опаленных бровей поторопил пленника.
– Да! Да! – завопил бывший подполковник. – Без меня вы ничего не узнаете. Мадаев приезжал в Йоханнесбург делать пластическую операцию. Но я был только посредником. Меня попросили, точнее я предложил…
«А вот и „другое лицо“ Халифа, о котором говорил Муса Дагаев. Догадки подтвердились. Только какое оно, это новое лицо? Понятно, почему Никитин засуетился и попытался мне дезу подсунуть».
– А зачем Халифу понадобился посредник? – удивился Вадим. – Тем более такой, как ты, козел кастрированный… Неужели он без твоего участия не мог договориться, чтобы ему сделали такую операцию. И нужно ему было тащиться через полмира?