Разрубить тугой узел их отношений, как ни странно, помогло кино. Посмотрев однажды жуткий триллер Хичкока «Психо», Ленька поймал себя на мысли, что хочет так же, как в кино, истыкать ножом белое Любино тело. Потом ему приснилось, что он ее душит и наслаждается, когда она всхлипывает в последний раз. Леня понял: или он с Любой расстанется, или станет преступником. Одно из двух. Конечно, имелся еще третий вариант – он сойдет с ума. Он выбрал первый.
Сначала было очень тяжело, почти невыносимо. Потом легче. И наконец, совсем отпустило. Леня повзрослел за это время лет на двадцать и поклялся себе больше никогда не влюбляться.
Почти десятилетие он держался, но неожиданно в его жизнь ворвалась Ирка, и Алан понял, что в очередной раз пропал.
В подвале было тихо, только чуть слышно перебирали лапками крысы. Лешка сидел на драном матрасе, смотрел на пламя свечи и думал. Мысли, одолевающие его, не были приятными. Вот уже два дня он живет бок о бок с Коляном, спит на его матрасе, ест добытую им пищу и, несмотря на то что благодетель узнал адрес Иркиной работы и достал денег на метро, даже не пытается с сестрой связаться. Что с ним? Неужели такая жизнь – все, к чему он стремился? Подвал, черствый хлеб, дешевое пойло под названием «Анапа» – его настоящее и будущее?
Подвал осветился. В отдалении послышались шаги.
– Колян?
– Кто ж еще? – Бомж появился из-за поворота с пакетом в руке. – Чизбургер тебе притаранил.
– Как там на улице? – Лешка не выходил из убежища двое суток, боялся опять оказаться в КПЗ.
– Тепло. – Колян развернул пакет. Достал бутерброды и бутылку. – Хлебнешь?
– Не-а.
– Портвешок. Сладенький. Хлебни, дурень.
– Мне бы пива.
– Во, блин, барин! Пей, что дают! – Колян насупился. Обиделся, наверное.
– С тобой завтра пойду. Бутылки собирать.
– А к сестре?
– Успею.
– Это правильно. Не в таком же тебе виде к ней заваливаться. Вот какое сегодня число? – Бомж посмотрел на приклеенный к стене календарь с обведенными в кружочек числами. – Пятнадцатое. А семнадцатого я в баню иду. Тебя с собой возьму. После можно и к сестре.
– И как часто ты моешься?
– Два раза в месяц, – гордо ответил Колян, славящийся среди бомжей своей чистоплотностью.
– Лады, – апатично согласился Лешка. Ему было все равно. Почему? Сестру он обожает, мать тоже, а не звонит им, не скажет, что жив, здоров…
– Завтра мы чуть за город отъедем. Тут недалеко, минут двадцать на электричке, есть буржуйская деревня. Туда махнем.
– Зачем?
– Эх, тюльпан, там такие помойки!
…За окном едва занималась заря. В своей кровати мирно сопела Валя, тикали часы на стене, на улице чуть слышно шелестели листья. Ирка не спала. Ее одолевали думы и переживания. Прошла неделя, а от брата никаких известий. Розыски, предпринятые Аланом, ни к чему не привели. Лешка пропал.