– Ну вот, мы вкалываем, а он развлекается, – бурчал Толстый.
Когда Олег вернулся, он не узнал помещения. Все блестело, как новенькое, на одной из стен Скелет увлечено рисовал какой-то пейзаж: не то Гаваи, не то Малибу. Получалось у него это очень здорово, пальмы, песок, море… Правда, в несколько своеобразной манере, несколько угловато, но все равно здоров.
– Жорик, ты настоящий художник, – похвалил Скелета Олег.
– Ну прям, как Пабло Пикассо! – ухмыльнувшись, подхватил Толстый.
Скелет, заканчивающий какой-то штришок, выронил кисть из рук, лицо его покраснело от обиды:
– Ты чего обзываешься, какая падла? Кто падла, я падла? Да я тебе…
Еще минута они вцепились бы друг другу в глотки, Олег встал между ними, приводя обоих в чувство.
– Брэк, успокойтесь.
– Да, а чего он издевается… Сам вон за весь день одно окно покрасить не может…
– Ну все, он тебя обидеть не хотел… правда Толстый?
– Подумаешь, пошутить нельзя, – буркнул толстяк.
– Ну все, мир.
– А я тут вывеску принес, проспектов натаскал из других турфирм, фотографии развесить нужно.
Олег вынул папку полную различных бумаг. На фотографиях какие-то женщины, в основном, негритянки, индианки, вьетнамки, стоявшие в обнимку с мужчинами. Мужчины как на подбор были светлокожие, светловолосые. Олег ловко разместил их на свежеотштукатуренных стенах.
– Это кто? – полюбопытствовал Скелет.
– Это наши счастливые клиенты, создавшие семью…
– Ух ты, где достал?
– В Клубе Интернациональной Дружбы, давайте заканчивайте, через час оборудование и мебель привезут.
Через час к дому подъехал грузовик, дюжие молодцы в униформе быстро втащили диванчик, пару кресел, три стола, шкаф, телевизор, компьютер. Через двадцать минут офис выглядел живее всех живых, то есть так натурально, что любой принял бы его за настоящий.
– Олег Константинович, простите, вы все это купили? – поинтересовался Толстый официальным тоном, прикидывая в уме, сколько все это могло бы стоить.
– Антон Антонович, не волнуйтесь. Все взято на прокат, не делайте такое несчастное лицо, – таким же тоном ответил ему Олег.
Толстый скривился в подобие улыбки:
– А что мне собственно переживать, я же так, за идею работаю, деньги – это мусор, – еле слышно пробормотал он, – Мы, между прочим, давно жалования не получали, а пашем, как папы Карлы, как негры на плантации.
– Не нойте, Толстов, – официальным тоном произнес Олег, скоро вашим мучениям придет конец. Получите вы денег, столько сколько пожелаете.
– Я бы на вашем месте не был бы так уверен, вы помнится, уже говорили так, однажды.
– Толстый, избавь меня от своего пессимизма, – шикнул Олег, – сколько можно.