- Плохи твои дела, старина. Целая куча неприятностей.
- Омари?
- Он и еще тысяча чертей. Откуда ты звонишь?
- Успокойся, Сэм. Что там у вас происходит?
В трубке послышался тяжелый вздох.
- Омари совсем взбесился, после того как ты исчез. Божится, что засадит тебя за решетку, едва ты объявишься.
- Ничего нового, - заметил я. - Ну а как с отпечатками пальцев?
- Я еще над ними работаю.
- Продолжай в том же духе, вечером позвоню.
- Погоди! - рассердился Сэм. - Что сказать Омари?
- Ничего.
- Я должен ему что-то сказать!
- Скажи, что я не звонил.
- Я не могу врать.
- Почему?
Сэм умолк, потом сказал грустно:
- Потому что я... законченный мерзавец.
- Знаю.
- Не могу ослушаться приказа. Твой звонок засекли, и Омари доложат, откуда ты звонил.
- Что-что?
- Да, - едва слышно произнес Сэм. - Не забывай, ведь у нас тут полиция. - И он повесил трубку.
Его слова отрезвили меня. Кто я такой, чтобы играть в прятки со всемогущими и всевидящими фараонами!
Заплатив за разговор, я вернулся на веранду к фон Шелленбергу и Джо. Втроем мы отправились в ресторан обедать.
Вэнса Фридмена что-то не было видно. Лео Папино сидел за столиком один, и мы подсели к нему. Он выглядел усталым, был бледен, все время отирал пот со лба.
- Вы здоровы? - спросил его Джо.
Он кивнул:
- Si. Слегка устал, жарко сегодня, si?
Однако, съев лишь несколько ложек супа, он извинился и пошел на веранду - отдохнуть, прежде чем мы снова отправимся в дорогу.
10
После обеда все снова заняли места в автобусах, и "караван" покатил на восток вдоль границы с Танзанией. Следующий привал, если верить карте маршрута, в Леме Боти, там бьют ключи, а в болотах водятся гигантские крокодилы и гиппопотамы.
Жара постепенно спадала, подул свежий ветер. Из-под колес летела тонкая, будто просеянная, пыль и густыми тучами повисала над саванной. Мы ехали сквозь бурый кустарник, по обеим сторонам дороги полыхали огненные деревья, виднелись громадные муравейники. Из зверей попадались пока только жирафы и газели. Над серо-муаровой равниной кое-где возвышались пологие холмы и каменистые гряды.
Сидя у окна, я думал об американце. Вэнс Фридмен ехал на заднем сиденье, он морщил лоб, стараясь сквозь пыль разглядеть окрестности. Сидевший рядом с ним Лео Папино, как обычно, листал карманную Библию.
Госпожа Поссар дремала, прислонив голову к плечу мужа. Француз был одет специально для сафари, в мешковатый дорожный костюм. Глаза в сетке морщин уставились в пространство. Мне казалось, что я понимаю, почему у него всегда такой озабоченный вид: должно быть, постоянно думает о своем винокуренном заводе, как бы чего там не приключилось в его отсутствие! А ведь, по словам Ивонн, фирма закрылась на лето, большинство сотрудников в отпуске. Может, Поссар из тех людей, что никогда не знают покоя? Оттого, наверно, и разбогател?