- Практически ничего. Этот человек возник из ниоткуда, - с досадой бросил Лагарди.
- Вот, как, - озадачено произнёс я. - Наверное, плохо искали. Вы обращались к специалистам?
- Да, на меня работали частные сыщики из конторы Смолвиля.
Смолвиль - хороший парень, но порой не может найти собственное ухо. Если надо потратить деньги с гарантированным 'пшиком' - наймите его.
- И что они накопали? - спросил я, не сомневаясь в ответе.
- Практически ничего. Я знаю, что Джеральд приехал из Лаоджи без гроша в кармане. Чем там занимался - не имею понятия. Может, снимал с колонистов скальпы и продавал туземцам. Или наоборот.
- И ваша сестра не побоялась выйти за него замуж?
- Побоялась? - с горечью воскликнул Лагарди. - Да она втрескалась в него по уши. Не слушала ни меня, ни Томаса. Она была как кошка, честное слово. В конце концов, мы махнули руками. Если кому-то захотелось испортить себе жизнь, его ведь не переубедишь. Так и Поппи. Она хотела выйти замуж за Джеральда, я был бессилен изменить её решение.
Я поставил стакан на подлокотник, встал с кресла и сказал, что хочу перед сном увидеться с молодым Хэмптоном. Лагарди пожелал спокойной ночи. Жаль, его слова остались просто словами. Сон был 'спокойным', как больной зуб.
Нет, ничего страшного за эти часы не произошло. Все благополучно пережили ночь, которая сменилась рассветом, оставив после себя плохой привкус во рту и тяжёлый камень на сердце.
Я сидел на кухне и неторопливо пил обжигающий кофе. Наверное, его привезли откуда то издалека, где на плантациях не разгибаясь работали от зари до зари невысокие чернокожие люди, а над ними щёлкали бичи суровых надсмотрщиков с лицами, покрасневшими от солнца и виски. Потом его везли на кораблях сквозь ураганы и бури, бочки с кофейными зёрнами перекатывались по трюмам, давя зазевавшихся крыс, а те, попискивая, спешили убраться, чтобы дождаться штиля и запустить острые зубы сначала в древесину, а потом в ароматное коричневое зерно. Должно быть, он стоил бешеные деньги, и от одного только запаха кофеманы должны были восторженно улыбаться и предвкушать неземное блаженство, но для меня он был не вкусней картона.
Считается, что кофейный напиток приносит бодрость и снимает усталость. Почему-то я стал исключением. Казалось, у меня нет ни одной целой косточки, мышцы нестерпимо болят, в тяжёлой чугунной голове пусто: умные мысли не спешат удостоить её присутствием. При этом в желудке плавало содержимое половины кофейника.
Одиночество разбавляли головорезы Ораста, периодически навещавшие кухню, чтобы окинуть одинокого сидельца недовольным взором. Они думали, что я путаюсь под ногами, мешаю им ревностно охранять босса и отнимаю их хлеб. Ха, вздумай я так поступить, они сделали бы из меня отбивную. Джеральд побаивался эту парочку, и, возможно, не без оснований.