Арбалетчик уже успокоился.
– Вы помешали моей охоте, фон Фирхоф, хотя это от вас и не зависело. Надеюсь, с вами все в порядке? Вам не нужна помощь? Вы, как я погляжу, не совладали с лошадью.
Мужчина в оперенной шапочке с почти подчеркнутым презрением оглядел невозмутимого Людвига.
– Могу я полюбопытствовать, куда вы едете?
– Я, как нетрудно догадаться, ученый, еду к восточным границам.
Глаза владельца своры слегка расширились, и он с внезапным вниманием уставился на семинариста, казалось, напрочь утратив интерес к охоте.
– Что ж, нам хоть недолго, но по пути. Я Мартин фон Шарфенберг, хозяин этих земель.
Людвиг старался не выказывать особого интереса к охотнику, но ему показалось, что с Шарфенбергом что-то не так. Нечто в повороте головы, изломе бровей, слишком белой и гладкой коже еще молодого, но словно отекшего лица.
– Я провожу вас, фон Фирхоф. Охота все равно не задалась, а наши места стали небезопасны. Вы, должно быть, уже слышали о вервольфе?
– Вервольф, именуемый также licantrop? Нет, мессир, я ведь приезжий.
– Крестьяне болтают, что волк-оборотень нападает на людей. Действительно, нашли несколько растерзанных попрошаек.
– Вы уверены, что это вервольф?
– Нет! Это не волк! – по лицу Мартина пробежал нервный тик. – Оборотни приходят из тьмы…
Людвиг осторожно замолчал, опасаясь обидеть вспыльчивого собеседника. Но Шарфенберг и так умолк, глядя куда-то вдаль, поверх острых верхушек леса. Оставшийся путь до бурга проделали без каких-либо неожиданностей. Смущенный и надутый Хайни Ладер нарочно ехал в конце кавалькады.
Замок Шарфенбергов – массивный, построенный предками нынешнего барона – не был похож на модные устремленные вверх строения со стрельчатыми арками. Дом – куб из желтоватого камня – поставили очень давно, окружив толстой стеной с приземистыми угловыми башнями. Дополнительной защитой служил ров, сейчас запущенный, полузасыпанный, заросший тиной и кувшинками.
– Может быть, заночуете в этих стенах, фон Фирхоф? Продолжите путь утром.
– Не откажусь.
Мост оказался опущенным, сонный караульный, поприветствовав господина, проводил кавалькаду равнодушным взглядом. Чувствовался едва заметный налет небрежности, сопровождающей медленно надвигающийся упадок. Почти весь внутренний двор занимало одно каменное здание, тяжеловесное, с плоской крышей, маленькими окнами-бойницами, толщина стен поневоле внушала уважение.
– Буду рад разделить с вами ужин, фон Фирхоф.
Столы накрыли в зале, занимавшем середину дома.
Людвига усадили по правую руку от хозяина, место слева от Мартина занимала девушка. Юная, лет шестнадцати. Черноволосая, бледная, худая, не слишком красивая. Однако в ее темных глазах под длинными ресницами было что-то трогательное и манящее.