Библиотекарь, полный пожилой человек трусоватого вида, явился на зов хозяйки незамедлительно. Вопрос о рукописи «История Hortus Alvis» привел несчастного в неописуемое смущение. Среди бессвязного лепета можно было разобрать лишь «госпожа Маргарита фон Шарфенберг» и «попросила». В продолжение разговора разъяренный Дайгал, словно тростинку, сломал в руках рукоять собачьего хлыста, после того как едва не опробовал это орудие на спине любвеобильного книгохранителя.
Ближайшим следствием состоявшейся беседы оказался поспешный отъезд встревоженного не на шутку альвиса. Впрочем, он торопился, чтобы вернуться в самое ближайшее время, и имел на это очень веские причины.
День 15 августа выдался жарким, как многие другие дни казавшегося бесконечным лета 7010 от Сотворения Мира. Еще с вечера добравшись до баронства Шарфенберг, отряд Тассельгорна так и не встретил радушного приема. Сотню солдат поспешно разместили в пустующей части обветшалой крепостной казармы. Хозяин пригласил рыцарей к столу, но был хмур, молчалив и вежлив, смотрел остановившимся взглядом куда-то в сторону. Внезапно заболевшая Маргарита не показывалась, справляясь со своим недомоганием в самых укромных покоях замка. Владелец бурга очнулся от мучительного оцепенения лишь один раз – когда встретился взглядом с неприметным холодноглазым человеком в одежде богослова. Лицо Мартина в этот момент разительно переменилось – утонченные аристократические черты смяла гримаса безумного страха. Впрочем, Людвиг фон Фирхоф и бровью не повел, ответив барону лишь вежливым взглядом едва знакомого с хозяином гостя.
Перепуганные слуги Шарфенбергов ходили не поднимая глаз – по общему мнению, прибыл отряд инквизиции для розыска разоблаченного и бежавшего оборотня. Люди, причастные к событиям роковой ночи, когда над телом мертвого Георга схватили ведьму, дьяволово отродье, Анну Рей, обреченно ждали следствия и допросов. А пока не происходило ничего, лишь медленно сгущался ужас тайны и ожидания.
В узком кругу прибывших, подальше от любопытных глаз и нескромных ушей, обсуждались совсем иные дела. Цель не вызывала сомнений, споры вызвал лишь выбор наиразумнейших средств. Фон Фирхоф и фон Тассельгорн впервые за время своего знакомства оказались на грани ссоры. Разногласия касались непростого вопроса – целесообразно ли арестовывать знатную баронессу, известную буйным нравом, убийством жениха, да еще и засевшую в укрепленном замке, который как-никак придется брать штурмом силами всего сотни солдат, поскольку не собирать же ради такого подвига рыцарское ополчение?