Эта группа составлялась из довольно разнородных элементов: пришедших на рынок крестьян и крестьянок, рабочих и работниц, лавочников с женами, мелких буржуа и, наконец, нескольких «господ из общества». Шел спор. Интересовались не жертвою — к жертве все были очень равнодушны, — но тою загадкою, которую на первых порах заключает в себе всякое преступление. Этим любопытством были охвачены и «наши господа», хотя все они были знакомы с г-ном де Блиньелем. Его, правда, жалели, но то обстоятельство, что, падая под ударами убийцы, он оказал ему лишь самое незначительное сопротивление, уменьшало силу этого сожаления. Все это произошло, должно быть, так быстро! Немного нужно времени, чтобы перерезать человеку горло. Бедный Блиньель страдал, должно быть, очень недолго, потому что не было обнаружено никакого следа борьбы. Впрочем, он получил лишь то, чего заслуживал, бедняга Блиньель. Жить в уединенном особняке, с одним только слугою, и не иметь даже собаки! Тут «эти господа» стали делиться сведениями о предосторожностях, принимаемых ими с целью охраны. Каждый восхвалял свой метод. Эти граждане спали под защитою крепких замков, больших засовов, предохранительных цепочек, собачьего лая. Из их признаний выходило, что П. представляет собою настоящий арсенал ружей, револьверов и всевозможных средств защиты и что эти мирные буржуа «вооружены до зубов». Пусть-ка злодей попробует сунуться к ним — ему будет оказан надлежащий прием. Они обменивались рецептами своих предохранительных мер с воинственным видом, постукивая каблуками, чтобы засвидетельствовать свою храбрость, а также чтобы согреться, потому что сегодня утром было холодно; но, несмотря на холод, «эти господа» твердо решили подождать прибытия «суда». Г-н де ла Ривельри, наверное, приедет с десятичасовым поездом. Сейчас же после его приезда начнется следствие, изучение следов ног преступника, отпечатков его пальцев. Присутствующие желали убедиться, покажет ли себя г-н де ла Ривельри «тонкою ищейкою» или жалким образом «сядет в калошу». Их также весьма заботил вопрос, где остановится г-н де ла Ривельри и у кого будет обедать, если не уедет сегодня же в Валлен. Пока этот вопрос обсуждался и переходил с уст на уста, я отошел немного в сторонку. Я стал рассматривать жандармов. У них были славные открытые и добродушные лица и большие руки, те руки, что арестовывают преступников и хватают за шиворот виновного. Они возбуждали у меня необычайный интерес, я хотел бы внимательно разглядеть, пощупать их. Они представлялись мне какими-то диковинными предметами. Мое внимание начинало причинять беспокойство этим бравым парням. За ними мне виден был сад, бассейн, деревья пирамидами и шпалерами, посыпанные песком дорожки, дом. Я мысленно представлял себе сени, лестницу, двери, те двери, за которыми был найден убитым г-н де Блиньель, с перерезанным горлом, «плавающим в луже крови».